Я спросил, все ли готово, и она сказала, что Борис нашел человека, который сказал, что из-за ее «выгодной внешности» он даст денег, чтобы вывести ее и его дочь из гетто. Я спросил, что она имела в виду под «выгодной внешностью», и она пояснила: это значит быть не похожей на еврейку.
Она сказала, что жена этого человека помыла ее в ванне, и ей пришлось три раза менять воду. А мужчина утверждал, что его дочь могла сойти за ее сестру. Она сказала, что он достанет документы для них обеих и что они уже чуть не уехали два дня назад. Он провел их в подвал аптеки, которая граничила с арийской стороной, и они должны были там кого-то ждать, но никто не пришел. Она сказала, что по новому плану на рассвете водитель грузовика припаркуется со своим прицепом, спрячет их под постельное белье и таким образом провезет через ворота.
– Не уезжай, – сказал я, когда она продолжала говорить. – Останься с нами.
Она удивилась, видя, как я расстроен.
– И что, мне не следует искать мою семью? – спросила она.
– Откуда нам знать, что они и правда там? – спросил я.
– Ну, если их там нет, то где они тогда? – спросила она.
Она уставилась на меня так, будто я специально ей не говорил.
– Ты никого не знаешь на той стороне, – сказал я.
Она ответила, что знает. Когда я спросил, кого она знает, она не ответила. Потом она сказала, что некоторые дети в новых бандах примкнули к молодежным движениям, которые ушли в подполье, когда в город вступили немцы.
– Почему они возвращаются? – спросил я.
– Хотят помочь, – ответила она.
– Чем помочь? – спросил я.
– Тебе этого знать не нужно, – сказала она. – И не делай такое лицо. Но у них есть связи на той стороне.
Я спросил, не является ли парень по имени Антек одним из тех, кого она имела в виду. Она рассердилась от того, что я это заметил, но потом сказала, что да, он – один из них. Мы сидели, как двое незнакомцев на спектакле марионеток.
– Тебе и правда нужно ехать? – повторил я.
Она посмотрела на меня так, словно я произнес что-то постыдное.
– Значит, я должна бросить Леона на произвол судьбы неизвестно где? – спросила она. – И Сальцию? И мою маму?
Я не ответил.
– Я всю жизнь живу с людьми, которые не спрашивают меня про меня, – добавила она. Она сказала, что удивлена тем, как сильно это ее разочаровывает.
– Ты понимаешь, о чем я говорю? – спросила она.
Когда я опять промолчал, она сказала, что я должен идти и позвать Адину.
– Почему? Ты со мной уже закончила? – спросил я.
– Ох, Аарон, – устало ответила она.
– Ну что? – спросил я.
– Ты – хороший мальчик, – сказала она. – Береги себя.