— В виде наркоты! Ты знаешь, на сколько ты сядешь? — она изменила тон, и теперь её голос звучал немного сочувствующе.
Я налил себе полный стакан бренди.
— Мне плевать, это лучше, чем смерть.
— Никто еще не гарантировал тебе жизнь.
Я вопросительно посмотрел на неё.
— Сдай все источники и контакты, и мы сможем гарантировать…, — она не успела закончить.
— Ничерта вы не сможете, — я закричал и громко поставил стакан на тумбу так, что часть содержимого выплеснулась наружу.
Элен вздрогнула и испуганно посмотрела на меня. Раньше я никогда не был с ней груб.
Спустя десять секунд тишины я подошел к ней и обнял за плечи.
— Прости, Элен.
— Карл… Мы не успели помочь Виктору.
Я посадил её на кровать и принес воды. Мне нужно быть осторожнее со своей раздражительностью.
Когда она успокоилась, я услышал следующее:
— Мы вышли на него, как только он решил торговать по-крупному.
— Да, он никогда не блистал умом.
— Прижать его ничего не стоило, и через некоторое время он заключил с нами сделку. Эта крупная партия позволила бы нам разом накрыть всю сеть. Но Виктор пожадничал и решил попутно прихватить себе лишнего, обманув поставщиков. Естественно, тем это не понравилось, и они решили, что слишком опасно и ненадежно вести с ним дела. Поэтому тебя хотели убить.
Я прервал её:
— Смотри, а во мне пуля была, — и оголил правый бок.
Она без интереса посмотрела и продолжила рассказ. Ах ты ж!
— Не будь ребенком, Карл. Мы следили за тобой от самого аэропорта.
— И не смогли убрать синий седан?
— Я же предупредила тебя.
— А, это была ты.
Тут я кое-что вспомнил и спросил:
— Элен, ты была в том ангаре в Польше?
— Да.
— Тебя выдал парфюм, — я улыбнулся. Мне всё-таки приятно было её видеть. — Какие имена еще вам известны?
Мне очень не хотелось услышать знакомое имя, но.
— Юстин Радич.
— Так он связан как-то с мафией?
— Нет. Единственный, кто был честен с тобой?
— Похоже на то, — мне было искренне его жаль. Но, вспомнив, что должен ему, спросил: — Я могу сделать что-нибудь?
— Вряд ли. Он ответит в полной мере.
Этого я не хотел.
— Тогда я не пойду на сделку.
— Я передам это.
Минут пять мы сидели в тишине.
— Почему ты пришла?
— Это неофициальный визит.
— Забота? — я ухмыльнулся и получил легкий удар в плечо.
Я закурил и подошел к окну, за которым внизу расстелился быт города: люди шли с работы и на работу, влюблялись и женились, переезжали. В общем, жили.
— Знаешь, — паузы появлялись случайно, — я ведь и правда… любил тебя. А ты… меня?
— Карл. Давай не об этом.
Самое важное в моей жизни оказалось игрой. Теперь и умирать не жалко. Люблю я такой драматизм.