«Жрите, жрите, – подумал я, – всё территория возле пещеры почище будет».
Саму пещеру никто не посещал – загородка из хвороста была не нарушена. Можно было спокойно двигаться к озеру, но я, на всякий случай, оглядел все подходы в бинокль. Кроме мирно пасущихся травоядных, никаких опасных животных не было видно. Можно было успокоиться и двигаться дальше за водой. Но, выбравшись из расщелины, я всё же не повесил арбалет на плечо, а, продолжая держать его в руках, направился к озеру.
Только забравшись в воду, я немного расслабился, сплавал на противоположный берег, где росли кусты шиповника и ежевики, не пожалел времени и набрал целый полиэтиленовый пакет этих плодов. Ещё бы, ведь таких фруктовых лакомств не было в том месте, где сейчас находился наш лагерь. Хотелось компотом из шиповника и ежевики побаловать Лену и других членов нашей команды. Осматривая шкуру, убедился, что рыбы ещё не полностью обглодали остатки мяса и жира, нужно ещё хотя бы сутки продержать эту медвежью шкуру в озере.
Вернувшись на место своей ночёвки, я позволил себе немного побездельничать. Именно столько, сколько времени у меня заняло приготовление отвара, разогрев медвежатины и торопливое её поглощение. Наконец, часов в восемь я приступил к основной своей задаче – созданию механической системы подъема грузов в расщелину. Установка нижней распорки заняла минут двадцать. Примерно столько же я крепил к ней лебёдку. Всё, система была готова – оставалось только её испытать. Но ребят с новой партией груза ещё не было, поэтому я решил оборудовать и подъемник у места перепада. Там пришлось устанавливать распорку, опять стоя на лестнице, поэтому работа затянулась.
Когда я уже всё закончил и собирался к трубе-распорке подвешивать таль, появился Виктор. Оказывается, ребята подъехали, а меня у расщелины нет. Они кричали мне минут пять, потом Витя забрался по оставленной верёвке и пошел проверять, не случилось ли чего. Встретив и успокоив парня, я заставил его лезть по лестнице и подвешивать тяжёлую таль. Только потом мы пошли проводить испытания придуманной и собранной мной системе подъёма тяжестей – собственно, подъёмника. Работало всё идеально – мы минут за тридцать подняли весь привезённый груз в расщелину, при этом безо всякого надрыва и напряжения. Василий, находящийся внизу, тоже особо не перетрудился. Вся его работа заключалась в том, чтобы, стоя в прицепе, лебёдочным крючком цеплять предназначенный к подъему груз.
Когда Вася поднялся наверх, а поднялся он в расщелину по-королевски (мы его собственноручно доставили туда, используя лебёдку), я первым делом узнал у него, сколько сейчас времени. Оказалось, уже десять часов. Нужно было спешить, ведь я хотел за сегодняшний день сделать два рейса, перекидывая наши запасы к расщелине. Поэтому не стал проводить для ребят экскурсии по местам, так сказать, боевой славы, а чувствовалось, что мужикам хочется посмотреть на останки медведя, дойти до озера или хотя бы оглядеть долину в бинокль. Но я их всё время подгонял и показал им только пещеру, да и то не дал возможности хорошо оглядеть большой зал. Подсвечивая фонариком, прямиком направился в проход, где валялась полуистлевшая туша медведя. Особо я не стал приглядываться к выражению их лиц, когда, выйдя из пещеры, начал с ними прощаться; хотя и приглядываться-то особо было не нужно, даже на расстоянии по кислым физиономиям ребят можно было понять, единственная мысль, которая сейчас была в их головах – ну, мы и попали в переплёт. Но, как говорится – поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Сами напросились на эту мерзкую работу. Напоследок, чтобы меня как-то уколоть, Виктор заявил: