Почти сутки мы отсыпались. Так как есть было особо нечего, оставалась единственная услада для организма – сон. На палубу выходили только по необходимости. Смотреть на ледяные берега было, мягко говоря, неинтересно. Вот сон это да, по этому естественному лекарству от всех невзгод наши измученные организмы настолько соскучились, что казалось, что он не надоест никогда. Но это только так казалось, на вторую ночь спать уже никто не мог, и мы до утра просто болтали.
Народ постепенно начало раздражать наше медленное плаванье по течению. Скорость была всего километра три в час. И в процессе ночной беседы как-то само собой выкристаллизовалось обоюдное решение – утром поднимать наши паруса. Ветер дул по течению реки, в нужном для хода судна направлении. Да и действие парусов необходимо было проверить до того момента, как наш «Ковчег» достигнет моря. Но самое главное, что мы привыкли уже всё время что-то делать, чтобы не свихнуться в этом сонном царстве от покорного бездействия. Мы же не буддийские монахи, вот им-то для достижения нирваны очень бы подошли и эта тишина, и мерное течение реки. Наши же молодые организмы требовали действий и постоянной смены декораций. Не было сил терпеть такое однообразие.
В двенадцать часов дня все до одного высыпали на палубу, чтобы не упустить этот торжественный и, как всем представлялось, романтичный момент подъёма парусов. Но вопреки ожиданиям, произошло всё как-то буднично и безо всякой эмоциональной интриги. Я, одной рукой перебирая цепь тали, быстро опустил нижнюю рею с закреплённым к ней парусом. Его тут же надуло попутным ветром, и наш ход заметно стал быстрее. До этого Сергей с Василием натянули носовой парус.
Плыть стало заметно веселее. Скорость увеличилась, и вместе с этим исчезла гнетущая тишина. Паруса постоянно издавали хлопающие звуки, внося полное ощущение жизни и вне нашей кают-компании. Даже девушки начали гораздо чаще выходить на палубу, было уже не так грустно понаблюдать за проплывающими мимо ледяными берегами.
После поднятия парусов на «Ковчеге» дел особо не прибавилось, но скука отступила. И у всех, кроме нашего тракториста, наступила пора романтических настроений. Как-то само собой образовались три пары, которые постоянно пытались найти на судне уединённый уголок. Но везде, кроме нашего места ночёвки и питания, было очень холодно. Поэтому после нескольких минут жарких поцелуев приходилось возвращаться в общую каюту. А там не побалуешь, особенно когда на верхних нарах спит смачно храпящий и громко чмокающий губами Василий.