- Это три вопроса. – Уголки его губ поползли вверх, несмотря на прежний отсутствующий «некоуловский» голос.
- Не важно.
- Потому что… Ты нужна мне. Но я не умею иначе. Не умел.
Я затрясла головой, не веря своим ушам. Унижение, что я испытала, все потому, что он, видите ли, не мог иначе?
- Со временем ты узнаешь обо мне все, если захочешь. Просто не нужно закрываться от меня, Ребекка… Просто будь со мной. Спаси меня от самого себя.
Я смотрю на Коула, а потом на стол, что разделяет нас. Волны злости одолевают меня, накапливая внутри лаву из горечи, что готова прорваться в любой момент.
Чем больше смотрю на Коула, тем сильнее понимаю, какой фарс это все.
Мне совершенно не жалко его руки, которые были в крови. Не жаль его опустевшую душу с отсутствующим взглядом.
Я не верю человеку, что стоит передо мной, а самое страшное, что я… ничего не чувствую. Абсолютно н-и-ч-е-г-о.
А потом я вспоминаю то, как он возвышается надо мной, заламывая руки. То, как кусает губы, безудержно пробуя их на вкус. То как, шантажирует меня, заставляя меня беспрерывно падать, хватаясь за воображаемые скалы.
Я вспоминаю настоящего Коула, а не это, напичканное чем-то, существо.
И того реального Коула я ненавижу всем сердцем. И нет ничего пленительнее этого чувства.
- Спасай себя сам! – Накопившийся в жерле души адреналин вырывается наружу в виде непроизвольно тянущихся к столу рук. Через секунду я опрокидываю его на траву, и вся клубника летит к чертям. Как только Зевс слышит звуки бьющихся бутылок, начинает выть во всю глотку.
Я с силой бью Коула в грудь, да так, что мне действительно удается сдвинуть его на пару шагов назад.
- Урод…
Толчок.
- Который думает, что можно сначала вывернуть меня на изнанку…
Толкаю его снова, напрягая костяшки пальцев.
- А потом говорить «будь со мной»…
Коул останавливается, не обращая внимания на мои кулаки, и все же атмосфера меняется за считанные секунды.
И я понимаю это по сильной хватке, что заковывает меня в наручники из его пальцев. Коул со всей дури притягивает меня к себе, широко распахивая глаза, обдавая меня знакомым жаром.
Вот оно. Да. Давай, злись, просыпайся. Прошу тебя. Умоляю, Коул. Вернись ко мне. Вернись ко мне настоящий.
- Разве не этих слов ты ждала? Тогда, на дамбе?! – Он взревел так, будто был зверем, которого разбудили после долгой зимней спячки. В зрачках вновь заплясали бесы, сражающиеся между собой.
- Какая разница?