- Большая, сука, разница! Ты уж определись, что тебе нужно! А уже потом размахивай своими руками… - Он на секунду замер, будто обдумывая вертящееся на языке оскорбление. - Потаскуха.
Безудержно плюю в его вновь полное жесткости лицо, совершенно не думая о последствиях.
Мне все равно. Хуже, чем было, уже не будет.
- Ох, ты за это поплатишься, – рыкает он, одернув лицо, как от пощечины. Знаю, что задела его этим жестом. Хуже плевка в лицо может быть только плевок в душу.
- Чем? Что у тебя там из приемов? Ремень? Лед? Воск? Я уже все видела, мне ничего не страшно, Стоунэм!
Челюсти его сжались, скрывая все посторонние эмоции. Рука властно обвила мою шею, напоминая о том, кто здесь хозяин. Взгляд Коула вновь стал гипнотическим, вводящим в какую-то прострацию, когда отключались все мысли, и оставалась лишь одна: только бы не смотреть в эту серебристую бездну его глаз.
- Что, что ты со мной сделаешь? Задушишь? Давай, ну давай же… - Мой голос осип, его пальцы сжимали затылок, давили на сонную артерию. Всего лишь одно маленькое нажатие, и он больше не услышит моих истеричных криков.
- Задушить тебя было бы так человечно. Помнишь, я говорил тебе нечто подобное? Я сделаю хуже. Я не стану уничтожать тебя, Бекка. – Он снизошел до угрожающего шепота, который я сразу узнала. Шепоток маньяка-убийцы из самых страшных фильмов ужасов. - Я раздавлю твои мечты. И ты станцуешь для меня на их осколках…
- А потом снова сделаю вот так, гад! – И я снова это сделала, потому что руки в драке с Коулом были бесполезны. Я снова плюнула в его бездушное лицо и получила в ответ оплеуху.
- Проваливай, тварь. Проваливай ты и твой…- Он будто хотел дать оскорбляющее прилагательное, но вдруг в последний момент передумал, посмотрев на него.
На миг мне даже показалось, что ему становится стыдно.
- И твой пес!
Его руки размыкаются, и я делаю такой глубокий вдох, что болят легкие.
Голова болит после его удара, и я не могу поверить, что он распускает руки. Как слабак. Как последняя скотина.
- Тебе нужно в психушку! Ясно?! Только там тебе и место. – Я тяну Зевса на себя, мечтая о том, чтобы убежать прочь.
Но он не слушается.
Он смотрит на Коула, а Коул недовольно глядит на него, сжимая кулаки до бела.
- Зевс, пойдем! – командую я, но пес вдруг бежит к Коулу, ласково припадая к его ногам.
Я расцениваю это чуть ли не как предательство.
Зевс никогда не ведет себя так с чужими людьми. Ни-ко-гда.
Я едва дышу, когда наблюдаю за тем, как Коул наклоняется к собаке и обхватывает его морду двумя руками.