Мое, а не его. Меня она трогает этими изящными пальцами с красными ноготочками.
Это они скользят по моим лопаткам, когда я вбиваюсь в нее до потери пульса.
- Я так скучала по тебе, малыш. – Бекка наклоняется к Дону ближе и вжимается в него всем телом, безобразно прильнув к его губам.
Я чувствую, как поперек горла встает нож, не дающий сделать и вдоха.
Если бы я умел порождать огонь взглядом, от Гидеона бы сейчас осталась горстка чертового пепла!
- Сейчас что-то будет, - выдал не менее ошарашенный Тристан.
Ребекка прилипла к его губам, как заколдованная, вжалась в него так сильно, как будто хотела слиться с ним воедино, притворно постанывая ему в рот.
Я стал вулканом. Вулканом, который вот-вот взорвется, сметет каждый камень на своем пути.
Я почувствовал, как искры ненависти прорываются сквозь глаза, мне так хотелось придушить их обоих, но с ним я решил разобраться позже.
Наплевав на то, что подумают обо мне братья, я немедля встал, схватив дешевку за воротник тонюсенькой шелковой кофточки, явно надетой на голое тело.
Другой рукой дернул за волосы, отрывая ее от этого поддонка, на лице которого застыла блаженная улыбка и распухшие от страсти губы.
Мерзость.
Меня вдруг затошнило, когда я подумал о том, что он теперь касался ее там своим языком.
Проникал вглубь, забирая то, что по праву принадлежит мне.
- Отвали от меня, Стоунэм! Я не к тебе пришла! – взревела она, пытаясь ослабить хватку воротника на своей шее, но я дернул сильнее. Дернул, как непослушную суку на поводке, ослушавшуюся своего хозяина.
- Заткнись, иначе будет хуже. – Кровь разъедала меня изнутри, готова была взорваться от концентрации яда, выработавшегося в венах.
Я понес ее вдоль длинных темных коридоров братства, не обращая на внимания на Гидеона, который уже начал понимать, что произошло, и что его ждет, если он немедленно не смоется с моих глаз.
Когда мы оказались в моей комнате, я с треском закрыл дверь и, дернув на себя Ребекку, приблизил ее к своему лицу, чтобы заглянуть в бесстыжие карие глаза, несущие в себе ничего, кроме ответной ненависти. Небрежно кинув ее на пол, словно обжегшись, заорал, не щадя горевшие легкие:
- Какого хрена ты это сделала, сука? Какого?!
- Я захотела этого. – Она вздрагивает, когда я кидаю на нее свой полный ядерных зарядов взгляд.
Жалкая, беззащитная девочка. Она снова валяется на моем полу и еще пытается что-то вякать и оправдываться передо мной.
Разум затуманен. Чувствую лишь сердце, которым правит лишь жгучая, едкая ненависть, порождающая все тело, как болезнь.