Связывая такое критическое положение в мире с мотивом исторической вины, который является одним из основополагающих в его прозе, Кутзее напоминает в главе «О национальном стыде»: «Поколению белых южноафриканцев, к которому я принадлежу, а также следующему поколению и, возможно, поколению, следующему за ним, суждено сгибаться под тяжестью стыда за преступления, совершенные от их имени».
Цитируя Демосфена, автор говорит: «В то время как раб более всего страшится физического страдания, свободный человек более всего страшится позора». Слова «позор» (shame); «бесчестие» (disgrace) являются кодообразующими, рассеянными по всему пространству текстов Кутзее. Они принадлежат «коду развязки», предполагающей общность опыта, опыта в широком смысле слова — фоновых знаний, этической чувственности и понимания. Истоки творчества Кутзее уходят своими корнями в толщу веков, сквозь призму которых проступает огромная несправедливость колониального прошлого Африки, которая как пример будущим поколениям легла тяжелым бременем на плечи автора.
Джонатан Лиер отмечает, что «Кутзее пытается победить суррогат этического позерства и донести подлинную этическую мысль своему читателю», и приравнивает идею «бесчестья» к смыслообразующей текстуре повествования Кафки, но с той лишь разницей, что, по мнению автора, Кафка имеет больше дела с семантикой слова «вина» (guilt) и больше ассоциируется с голосом суда — «Вы виновны» [15, 68, 84].
«Твердые суждения», которые писатель поручает печатать Ане, проходят через ее руки и руки Алана, и, обсуждая их, каждый высказывается исходя из собственных представлений о мире. И чем дальше идет развитие этих споров и рассуждений, тем больше расходятся их дороги. Так на Аню вначале текст «Твердых суждений» нагоняет скуку, и она считает деятельность автора неинтересной, но постепенно проблема «бесчестья» становится актуальной и для нее. Она понимает бессмысленность своей жизни, переосмысливает отношения с Аланом, пресекает его попытки ограбить писателя и уезжает на родину, где начинает строить совершенно другую жизнь. Изменив свою жизнь, Аня благодарит писателя: «Вы мне показали, что можно жить иначе, можно иметь свои соображения, ясно их излагать. <…> Мы с вами можем гордиться нашими отношениями, <…> а все потому, что они основывались на честности. Мне это нравилось». Она становится для угасающего писателя-старика неким ангелом проводником по ту сторону жизни: «Я буду держать вас за руку до самых врат. Когда мы достигнем врат, вы мою руку отпустите и улыбнетесь. <…> Спокойной ночи, Senor K., шепну я ему на ухо». Чтение записей JC изменило и жизнь Алана. Аня, которую он считал лишь красивой и дорогой игрушкой в своих руках, уходит, увидев его пустую и стяжательскую сущность.