– Слушай, ты уверена, что правильно выбрала работу? – спросила она наконец. – Сдаётся мне, что это уровень не для детсадовцев.
– Я не всегда там работала, – с грустноватой улыбкой ответила Лена. – У меня диплом консерватории и два года концертной деятельности. Я подавала большие надежды, а потом... Потом случилась травма руки, после которой не очень-то поиграешь. Подвижность уже не та. Я разрабатывала руку, очень много тренировалась, чтобы восстановиться, но прежний уровень уже не вернуть.
– Но то, что я сейчас услышала – это очень, очень круто! Серьёзно! – Тамара взяла Лену за руку, пытаясь угадать – та или не та?
– Нет, другая, – сказала Лена, вложив в её ладонь правую руку вместо левой. – Спасибо, конечно... Но ты, наверно, просто не слышала действительно крутых пианистов. – И тут же торопливо добавила со смущённо-виноватой улыбкой: – Ты не обижайся, что я так сказала...
– Да ладно, я в музыке далеко не специалист, – согласилась Тамара без всяких обид. – И даже для ценителя не очень продвинутая – может, и не отличу просто талантливого музыканта от виртуоза и гения. Тебе лучше знать, конечно... Но почему садик-то? Могла бы в какое-то заведение посерьёзнее устроиться.
– Мне понравилось работать с маленькими детками. – Лена, всё так же тепло и грустновато улыбаясь, пересела со стула к Тамаре на колени, обвила её шею мягким полукольцом руки. – Правда, меня в музыкальную школу преподавать зовут, там тоже детки, но постарше. Думаю пока.
– Даже думать нечего, иди, – сказала Тамара уверенно. И, прильнув к губам Незнакомки в глубоком, крепком, взволнованном поцелуе, шепнула: – Ты чудо, Ленка. Ты потрясающая...
– Хватит петь мне дифирамбы! Захвалишь меня – и я зазнаюсь и зазвездюсь! – засмеялась девушка, очаровательно розовея, отворачиваясь и закатывая глаза.
– Скромница, – усмехнулась Тамара. Она поймала Лену за подбородок и влепила в её смеющиеся губки ещё один звонкий чмок. – Я почему-то с самого начала подумала, что ты не так проста, как хочешь казаться.
Это была прекрасная ночь, нежная и долгая, почти бессонная для обеих. Лена тихонько дышала у Тамары на плече, а та ворошила спутанное золотистое кружево её волос.
– Когда у тебя поезд?
– В час дня.
– Жалко, я буду на работе... – Вздох, тёплое дыхание коснулось шеи Тамары. – Том, а что теперь? Что дальше?
– Мне надо съездить домой, маленькая. Кое-какие вопросы решить, с делами разобраться. А потом я приеду и... посмотрим. Я тебе напишу... или позвоню.
Лена приподнялась на локте. Её глаза, потемнев, как зимнее ночное небо, смотрели с горечью.