На стене в коридоре висел почтовый ящик - картонная коробка с глазами, носом и открытым ртом, куда кидались письма. Когда в конце какого-нибудь урока оставалось свободное время, мы, если не играли в лото, писали письма. Писали не только друг другу, но и разным сказочным персонажам. Раз в неделю ящик открывался, письма раздавались и читались. Письма Деду Морозу, Красной Шапочке или домовому принимала учительница и отвечала на них. Переписка происходила приблизительно так:
"Здравствуй, лесная фея!
Я читала о тебе в сказках, но никогда не видела. Хочу знать, как ты выглядишь. Какие у тебя волосы? Наверное, золотые. А глаза голубые, да? Чем ты занимаешься зимой? Какое твое любимое блюдо? Пиши, буду ждать!" - и подпись.
Ответ:
"Дорогая (такая-то)!
Я тебя как-то видела в лесу. Ты собирала с мамой чернику.
Волосы у меня зеленые, длинные и волнистые. Глаза карие. По-моему, я довольно красивая, хотя это, конечно, не очень скромно о себе говорить.
Зимой мы спим. Просыпаемся только на Рождество, чтобы отметить его со всеми обитателями леса. Потом опять уходим в спячку до весны.
Мое любимое блюдо - утренняя роса. Ты ее когда-нибудь пробовала?
Приходи почаще к нам в лес. Я не могу тебе показываться, нам нельзя, но буду смотреть на тебя издалека, а ты будешь обо мне думать.
Целую! Фея".
Этим письмам был посвящен последний урок финского языка.
На обед собирались в столовой. Там стояли два стола: за одним сидел Антти с мальчиками, за другим - Хели с девочками. Кухарка Тайми готовила очень вкусно, так как плевала на всякие директивы сверху о здоровой школьной пище. Вместо маргарина она ухала в пищу сливочное масло, вместо молока сливки. Короче говоря, готовила по старым испытанным рецептам. Мы, дети, принимали это как должное, ибо другой школьной еды не знали, но приезжий народ всегда с восторгом отзывался о нашей еде. Однажды Тайми куда-то отлучилась по своим семейным делам, и ее заменила молодая кухарка-практикантка. Из еды сразу исчез вкус. Все заворчали: "Что это за размазня?" Одна я из желания противоречить общему мнению и заодно защитить новую кухарку заявила, что ее пища даже лучше, чем у Тайми.
Прежде чем приступать к еде, Антти произносил короткую молитву, благословлял трапезу. После трапезы он так же произносил короткое благодарение. Уходя из столовой, мы забегали на кухню поблагодарить кухарку. Это делалось машинально и на ходу "бурк-бурк", но делалось неизменно. Никому и в голову не приходило выйти во двор без этого ритуала.
Звонок у нас был не электрический, а живой. Кто-то из старшего класса, стоя у выхода, махал старым школьным колокольчиком. Все здание наполнялось радостным звоном. Со двора мы не вламывались в коридор и классы как попало, а шли довольно чинно. Сначала выстраивались перед крыльцом в две очереди мальчики и девочки. Звонящий стоял у входа и с важным видом объявлял, кто может войти первыми. Опять без толкотни, без визгов и шума.