— Уж лучше бы был прав я. — тяжело вздохнул Виктор.
— Это еще почему? — удивилась Кана.
— Потому что ты дорога мне, Кана. Я не смогу дать тебе того, что ты хочешь, но и не смогу отвернуться от тебя, зная, что тебе плохо. Вспомни, сколько всего мы с тобой пережили. Ведь именно ты и Альзак были моими первыми и лучшими друзьями в гильдии. И к моему величайшему счастью остаетесь ими до сих пор.
— Гад ты, Виктор. — всхлипнула Кана. — Все же заставил расплакаться. Не мог дать просто поесть в тишине?
— Извини, Кана. Не мог. Мне и сейчас было весьма непросто начать этот разговор и оттягивай я его, он мог бы вообще никогда не состояться.
— Так, может, оно было бы к лучшему?
— Это было бы к лучшему персонально для меня. Со временем я бы вообще позабыл обо всем произошедшем и как ни в чем ни бывало продолжил бы счастливо жить с Мирой. А ты изо дня в день была бы вынуждена смотреть на то, как мы радуемся каждому дню проведенному вместе. Смотреть и выгорать изнутри от разрывающей сердце боли. Я не хочу для тебя такого будущего.
— Сволочь, гад и мерзавец. — тихо произнесла Кана, утирая салфеткой катящиеся по щекам слезы. — И как прикажешь после подобного не влюбиться в тебя!?
— Вот блин! Я же еще, оказывается, и виноват!
— А кто же еще!? Ты хоть знаешь, сколько девушек по всей Магнолии тяжело вздыхают, глядя тебе вслед!?
— Разве много? — немало удивился Виктор. Он, конечно, не был параноиком, но старался время от времени отслеживать происходящее вокруг него исключительно на всякий пожарный случай. Но вот сказать, что на него постоянно заглядывались девушки, никак не мог. Да, были взгляды, но нельзя было сказать, что они превосходили среднестатистическую возможность проявления интереса молодой девушки к представителю противоположного пола.
— Сейчас, скорее всего, уже нет. Мира, заручившись поддержкой Эльзы, очень доходчиво объяснила наиболее ретивым красоткам, что ты принадлежишь только и исключительно ей.
— Мира!? — подавился омлетом Виктор. — Этот ангел!?
— Если ты уже забыл, напомню, что ты сам дал своему ангелу прозвище Дьяволица. Так что нет ничего странного в том, что она защищает принадлежащее ей от посягательств всевозможных вертихвосток. Впрочем, ты ведь и сам с парнями частенько занимаешься тем же самым, отваживая от нас надоедливых кавалеров. Поэтому, не вижу, чему тут можно удивляться. Вы защищаете нас, а мы вас.
— Ну ничего себе! — вновь удивился Виктор. — Можно сказать, прямо под носом кипят такие нешуточные страсти, а я ни сном, ни духом! Что-то я совсем расслабился. Спасибо, что просветила, Кана. Придется сделать своей паранойе выговор с занесением в личное дело, чтобы она активизировалась, а то совсем мышей не ловит. Но мы ушли от темы разговора. Оставим всевозможных красоток в стороне и вернемся к одной конкретной брюнеточке.