– А ваши родители?
– Они здесь вообще ни при чем.
Теперь Кайла начинала кое-что понимать о его родителях и о жизни в их семье. Одно время она не догадывалась, почему они не приехали на виллу встретиться с сыном. И почему их не оказалось рядом, когда выяснилось, что их дочь беременна. Между родителями и детьми в этой семье пролегла пропасть, и довольно глубокая, если Анджело упорно не желал обсуждать эту тему.
Что-то подсказывало, что он отгородился от семьи и сосредоточился на бизнесе не потому, что боялся конкурентов, а просто в бизнесе ощущал себя как рыба в воде. В безопасности. Здесь никто не мог причинить той боли, которую способны причинить близкие люди одним лишь словом и взглядом. Именно поэтому он почти все время держался отстраненно и сдержанно. Защитная маска.
Но так жить нельзя. И ей отчаянно захотелось убедить его в том, что в жизни много прекрасного, научить радоваться каждому мгновению. Но как помочь, если он не желает раскрываться.
– Помоги! Не знаю, что делать. Все пропало.
У Кайлы сердце ушло в пятки, когда в трубке раздался взволнованный голос Пэм. Она напомнила себе, что Пэм любит все преувеличивать. До сегодняшнего момента все шло как нельзя лучше. Билеты на концерт распродавались медленно, но помогала реклама на радио. Что произошло?
– Пэм, успокойся.
– Но у нас не осталось времени.
– Сделай глубокий вдох. Возможно, все не так плохо, как ты думаешь.
– Хуже и быть не может.
Неужели Пэм опять нечаянно стерла какой-нибудь файл в компьютере? Или неправильно записала телефонный номер менеджера оркестра? Она вечно делает из мухи слона.
– Возьми себя в руки и объясни, что произошло. – Кайла надеялась на лучшее, хотя и не исключала, что произошло действительно что-нибудь серьезное.
– Они отказались.
Очевидно, она ослышалась.
– Кто отказался?
– Оркестр. – Пэм снова разрыдалась.
Невозможно.
– Оркестр отказался?
– Да! Что теперь делать?
– Но они не могли просто так отказаться. У нас было соглашение, контракт.
– Все так, как я рассказала. Они заявили, что их не устраивает это соглашение.
Кайла лихорадочно потерла лоб. Этого просто не может быть. И чем она поможет, находясь в Италии?
– Я больше не могу. Все постоянно орут на меня. – Всхлипывания Пэм долетали из-за Атлантики. – Я не могу.
О нет. Нельзя допустить, чтобы и Пэм бросила общее дело.
– Успокойся. Ты не можешь все бросить. Дети на нас рассчитывают. Мы не можем их подвести.
– Но что ты собираешься делать? Ты должна как-то все уладить. Я не могу.
Кайле хотелось завопить во весь голос, но слезами горю не поможешь.
– Я пока не знаю. А как в оркестре объяснили уход из программы?