Споры начались ещё раньше, когда по экипажу кинули клич "искать всё что есть по истории этого периода".
Припомнить умудрились всё: всё, чем пичкала советская пропаганда о прогнившем царском режиме с рохлей-сатрапом Николаем во главе…, всё постперестроечное перебеливание и перечернивание, с пресловутым лучшим урожаем 1913 года, кровавым большевистским террором, "людоедским сталинским режимом" и другой крайностью — канонизированным страстотерпцем Романовым.
Сам капитан, просмотрев кучу материала, порой противоречивого, так и не пришёл к однозначной позиции.
— Я чёй-то не пойму, к чему весь этот балаган? — Нашёптывал начальник безопасности, разглядывая спорщиков, — мне это напоминает ток-шоу из телевизора. Только ведущего нету. Потому наисовершеннейший бардак.
— Пусть выговорятся. Истиной тут конечно не светит, но глядишь, чего-нибудь разумного и услышим.
— А как же это…, как его — "в споре рождается истина"?
— Не рождается, — качнул головой Черто #769;в, — даже если кто-то и уступает, всё одно остаётся при своём мнении.
Эх! Растянуть бы всё на недельку другую для обдумывания и обсасывания деталей, но время-время — боюсь, оно не терпит.
— А ведь реально озадачились мужики! Послушай, о чём они….
— Ими движет инстинктивный рационализм.
— Это как это?
— Страх. Боязнь. Подсознательный поиск лучшей доли.
Народная власть им более понятна. Даже если она потом стала "народной" в кавычках. Но на начальном этапе за спиной маячит разагитированный пролетарий, который на па #769;ру с кухаркой станет управлять ядерным реактором. Оценил?
"Шарашки" Берии и прочие "дела врачей" воспринимаются скорей номинально.
Но и "благородия", заметь, не идеализируются — понимают…, понимают, что технари никогда не станут ровней всяким князьям да графьям. И это тоже по-своему отталкивает и пугает.
Но за всем этим стоит основное: обустройство, легализация, быт…, и вообще главный вопрос "как жить дальше будем, какова дальнейшая судьба?".
Как же от этого понятия "судьба" сквозить тоскливой неизбежностью. Ненавижу это слово.
— А мне нравиться, что никто не заикнулся о "немытой России" и что только Европа достойный ценитель.
— Да? А я как-то и не обратил внимания, — Черто #769;в отвлёкся на свои бумаги, где у него под чёткими пунктами были обозначены ключевые моменты плана, — погоди, ща ещё пяток минут пар поспускают, я подытожу, и перейдём к насущным и первоочерёдным проблемам.
Дождавшись паузы, капитан встал и многозначительно вышел из-за стола, чем обеспечил внимание и наконец, полное молчание. Потянув ещё минуту, стараясь встретиться с каждым взглядом, веско начал: