– Почитайте, Михаил Петрович.
Хандога не пошелохнулся и с опаской посматривал то на конверт, то на резидента.
– Берите, берите, Михаил Петрович, в нем не бомба.
– Что там? – не решался взять конверт Хандога.
– Письмо, – пояснил Дервиш.
– Какое письмо?! От кого?
– Прочтите, а потом поговорим, надеюсь, по душам.
– Уже поговорили, печенку чуть не отшибли, – буркнул Хандога.
– Ну уж извините, вы не ангел, но и мы не дьяволы. Поэтому, Михаил Петрович, прочтите письмо, надеюсь, оно откроет вам глаза.
Хандога, поколебавшись, взял конверт и осторожно, будто в нем таилась змея, открыл. Дервиш впился взглядом в его лицо. На нем в одно мгновение отразилась целая гамма чувств, а когда к Хандоге вернулся дар речи, с дрожащих губ сорвалось:
– Э-это невозможно. Как?
– Возможно, Михаил Петрович, ваш брат, Алексей, жив.
– Нет, нет, этого не может быть! Боже мой, ты жив, Леша! И ты служишь им? Как ты мог? – звучало в напряженной тишине.
Дервиш и Ольшевский внимательно наблюдали за реакцией Хандоги на этот важный в психологическом плане ход. Прочитав до конца обращение брата, он поник, с его губ срывались невнятные звуки, а через мгновение, отшвырнув письмо, взорвался:
– Ах вы суки! Меня, гвардейского офицера, решили купить! Не выйдет! Я за 30 cеребрянников не продаюсь!
– Прекратите истерику, Хандога! – прикрикнул Дервиш.
Но того было не остановить. Он последними словами поносил чекистов и советскую власть. В своей ненависти он, кажется, готов был испепелить взглядом Дервиша. Резидент сохранял терпение и выдержку. Это окончательно вывело из себя Хандогу. С кулаками он ринулся на Дервиша. Павел был начеку и припечатал его к стулу. Предприняв еще одну и безуспешную попытку вырваться из железных объятий, Хандога сник и потухшим взглядом смотрел перед собой. Дервиш кивнул Павлу; тот отступил назад, и снова обратился к разуму поручика.
– Михаил Петрович, будьте благоразумны и прислушайтесь к советам брата. Он плохого не посоветует, его слово не пустой звук. Оно подтверждается самой советской властью, от имени которой я полномочен вести с вами переговоры.
В глазах Хандоги появилось осмысленное выражение, губы исказила гримаса, и сквозь зубы он процедил:
– К-какие еще переговоры? О чем?
– О помощи своей родине. Советская власть гарантирует вам не только жизнь, но и свободу выбора.
– A-а, я знаю цену ее слову, – отмахнулся Хандога. – У нее для таких, как я, есть только одно – пуля.
– Зря вы так, Михаил Петрович, – сохранял терпение Дервиш и зашел с другой стороны: – Авантюра, в которую вас втянули контрразведка Дулепова и японская разведка, обречена на провал.