Нам нужна великая Россия (Соловьев) - страница 13

В. М. Васнецов. Отдых великого князя Владимира Мономаха после охоты. Фрагмент

Великий князь московский и владимирский Дмитрий Иванович продолжил дело своего деда Ивана Калиты. При нем Москва была надежно укреплена: возведены (1367) кремлевские стены и башни не деревянные, а каменной кладки. Этот Кремль в общих чертах уже был похож на тот краснокирпичный, что сохранился до наших дней. Только он был белый. Вот почему Москву с того самого времени стали называть Белокаменной.

Способный полководец и дальновидный дипломат, Дмитрий Иванович заставил князей-соперников (рязанского, тверского и др.) признать свое старшинство, а в 1378 году на реке Воже возглавил объединенные русские войска, которые одержали первую победу над монголами. Поведя за собой русскую рать в Куликовской битве и взяв верх над войском Мамая, князь стяжал заслуженную славу национального героя.

Правда, ранее было принято считать, что Дмитрий бросил вызов могущественной Золотой Орде, почти 140 лет хозяйничавшей на Руси, в последнее же время это оспаривается, ибо московский князь противостоял не вообще Орде, а незаконно претендовавшему на власть темнику (военачальнику) Мамаю. Против законного хана Тохтамыша Дмитрий Иванович не выступал, но косвенно удар по войску Мамая все же был убедительной демонстрацией силы для всей Орды. Только при огромной твердости характера и беспримерной воле к победе можно было пойти на открытое вооруженное столкновение с таким грозным противником и добиться успешного исхода.

При Дмитрии Донском территория Московского княжества расширилась (присоединены города Галич, Дмитров, приокские и другие земли). И даже после разорения Москвы в 1382 году Тохтамышем княжество Дмитрия прочно удерживало лидирующее положение на Руси.

И в фольклоре, и в народной памяти образ Ивана Грозного сочетает в себе черты радетеля за Отечество и царя-ирода.

Вот уже свыше 400 лет идет спор, положительным или отрицательным героем прошлого был первый русский царь, и, несмотря на худую славу о нем, чаша весов все же нередко склоняется в его пользу.

Еще наш первый историк-классик Николай Михайлович Карамзин обратил внимание, что сам народ простил самодержцу его кровавые дела, потому что «чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы». С точки зрения автора «Истории государства Российского», не один царь был повинен в случившихся в его годы злодеяниях. «Таков был царь, – пишет он, – таковы были подданные! Если он не всех превзошел в мучительстве, то они превзошли всех в терпении».