Да уж, бедные лошадки. Я б на их месте не только стеной отгородилась, но еще и ров выкопала. С пираньями.
— Ну, с тъекки вроде все ясно. Кстати, красивые они безумно. А как насчет птичек этих сумасшедших? Вы знаете о них?
— Еще бы! Скажем так, тебе повезло лицезреть почти вымерший вид — церошей! — вновь перехватил инициативу Там. — Долгое время этих птичек истребляли как могли. Я думал, они уже давно стали легендой.
— Какие-то они чересчур живые для легенды, — потерла я ноющий палец. — Давай-ка поподробней.
— Даже не знаю, что рассказать такого, чего ты не узнала сегодня на личном опыте, — ухмыльнулся блондин. — Внешне милые, как ты имела возможность убедиться. Плотоядные. Несмотря на небольшой размер очень прожорливы. Предпочитают свежую кровь, но могут питаться и падалью. Живут стаями, нападают обычно тоже. Сначала выпивают кровь, потом объедают жертву до скелета.
Пришла моя очередь позеленеть. Это что же, получается, я была на волосок от смерти? Причем позорной. Воображение живенько так нарисовало картинку трупа, кишащего попискивающими от удовольствия тварями…
В кустики успела вовремя. Обед вышел полностью. Богатая, блин, у меня фантазия, с такой только о церошах и говорить, особенно после еды. Я обессилено отползла на пару метров и, привалившись к елочке, судорожно определяла: последует завтрак вслед за обедом или можно уже возвращаться к парням. Кстати, о чем это они так оживленно беседуют?
— Кажется, я понял, почему они там сохранились, да еще в таком количестве. Тъекки отгородились от людей иллюзией, а цероши случайно оказались внутри. Выйти за пределы огороженной территории они, по-видимому, не могли, но и там пристроились довольно удобно. Люди на поляну попадали редко, а, попав, замирали на краю, и, зачарованные красотой тъекки, становились легкой добычей для церошей. Думаю, именно так появилась та костяная полоса.
— Интересно получается, — подала я голос из кустов, прервав Радмира. — Местечко тъекки выбрали уединенное, не думаю, что люди туда часто заходят. Как птички от голода не передохли-то?
— Есть у церошей любопытная особенность — они могут сильно увеличиваться в размерах, причем за счет желудка. Напав на жертву, эти мелкие монстры объедают ее полностью. Причем ни размер предполагаемой пищи, ни количество церошей значения не имеет — жертва в любом случае будет обглодана до самого скелета, различаться будет только степень раздутия птичек. После пиршества цероши улетают в гнездовья и начинают переваривать перепавшую еду. Вот это долгий процесс, иногда растягивающийся на луны. К тому же, думаю, цероши не гнушались случайно забредшими животными. Да и наверняка подбирали умерших тъекки. В общем, не голодали.