И он извлек из кармана пергамент с нанесенным на него рисунком. На нем было изображено скопление стоящих словно друг на друге прямоугольных зданий на горе. Гора резко обрывалась с одной стороны, на другой находились выстроенные в форме лестницы террасы. На них не было ни деревца, ни кустика.
– Кто сделал этот рисунок? – поинтересовался Жюстель.
– Один османский путешественник по имени Эвлия Челеби – он изготовил его в пятидесятых годах, – ответила Кордоверо.
– То есть мы не знаем, выглядит ли она так сегодня? – уточнил Вермандуа.
– Все равно что ехать верхом с завязанными глазами, – проворчал Янсен.
– Не совсем, – возразила Кордоверо. – Кофе растет только здесь, а жители Йемена уже много веков строят одним и тем же способом. Это можно проверить. Нет причин, из-за которых строения или соображения безопасности с тех пор изменились бы.
– Если только до нас недавно никто больше не пытался украсть растение, – заметила да Глория.
Кордоверо подняла брови:
– Никаких указаний на это нет. Я наверняка бы об этом читала.
– Наверняка. Вы же читали практически все, – отозвалась графиня.
Вермандуа покачал головой:
– Вы двое склочнее, чем семь Мазаринетт.
Да Глория возмущенно засопела.
– Лучше всех эта роль подошла бы вам, – и она слащаво улыбнулась, – сеньор.
– Как бы там ни было, – перебил спорщиков Овидайя, – как только проведем разведку, заберем растения. Потом нам нужно будет перенести их на равнину через перевал. А оттуда – в рыбацкую деревню под названием Аден, на южное побережье.
– Не в Моху? – удивился Жюстель.
– Если кто-то поднимет тревогу и станет преследовать нас, отправившись в Моху, мы попадем прямо в руки туркам. А вот Аден не является частью Османской империи, а принадлежит к Лахеджскому султанату. Кроме того, там есть крупный порт.
Вермандуа непонимающе уставился на него:
– Почему это в рыбацкой деревне будет большой порт?
– Потому что когда-то эта рыбацкая деревня была португальской метрополией, – ответила Кордоверо.
– А там, – произнес Овидайя, – будем действовать по обстоятельствам. Если мы сумеем доставить кофейные растения в Аден, остальное будет легче легкого.
* * *
Овидайя не привык к физическим нагрузкам, поэтому вскоре уже пот градом катился по его лицу. Он снова налег на весла. Ученый полагал, что жарко ему не только из-за того, что приходилось грести, но и из-за тесноты в аппарате Дреббеля. Они были в пути вот уже целых десять минут, и было нечем дышать. Перед ним сидела Ханна Кордоверо и тоже гребла изо всех сил. На носу рулевым сидел Янсен, который поглядывал в иллюминатор. На скамье за спиной Овидайи стоял механический турок и никакой лепты в продвижение вперед не вносил.