Рука, кстати, была очень даже ничего – изящная, с гладкой кожей, аккуратными ноготками и весьма симпатичными пальчиками, которые принадлежали явно не мужчине. Да и срез, пришедшийся на верхнюю треть плеча, был ровным, не пилой делали – косточки наружу не торчали, лохмотьев мышц по краям не виднелось. Даже я одобрительно хмыкнул, оценив старания лаборанта, постаравшегося максимально улучшить наши впечатления от рабочего материала.
Нога, правда, принадлежала другому объекту и, судя по количеству растительности, являлась мужской, да еще и со следами незаразного заболевания на ногтях. Была, если можно так выразиться, свежей, явно обрабатывалась тем же самым человеком, что и женская ручка, и не должна была доставить мелкому особых трудностей даже с учетом его неподготовленности.
Паренек тем не менее медлил и беспомощно переводил взгляд с одной конечности на другую, словно не зная, с чего начать. Кривил губы, задумчиво двигал бровями и нервно сжимал кулаки, демонстрируя неуверенность.
– У вас возникли какие-то затруднения, адепт де Норро? – словно нож прорезал сгустившийся воздух холодный голос учителя.
Паренек вздрогнул.
– Н-нет, я просто… Я сейчас! – и, наконец сделав выбор, торопливо потянул к себе лоток с изящной женской ручкой.
Я фыркнул про себя.
Даже глупому первокурснику, почти незнакомому с предметом, должно быть ясно, что рука у человека устроена гораздо сложнее, чем нога. Точнее, она выполняет намного больше функций и участвует в большем количестве действий, необходимых для жизни. Следовательно, «разбудить» ее и заставить нормально работать будет на порядок труднее. Так что зря мальчик польстился на стриженые ноготки и чистую кожу – с ногой было бы намного меньше сложностей.
Ну да это не мое дело.
Проследив за тем, как сосед начинает формировать над лотком первые узоры заклинания, я не удержался и снова зевнул. Эх, жаль, что тут стульев нет, а то, пока мелкий закончит, я устану подпирать решетку.
– Вам скучно, Невзун? – неожиданно ласково осведомился Лонер, когда я поменял позу и, прислонив голову к прутьям, широко зевнул в третий раз. – Тогда, может, вы поможете коллеге?
– Он отказался от моей помощи, – бесстрастно отозвался я, краем глаза следя за успехами мелкого, которые, надо сказать, были весьма и весьма скромными.
Лонер прищурился.
– А вам известна причина, по которой он это сделал?
– Нелепые предрассудки, мэтр, – так же безэмоционально заметил я и, помолчав, все-таки решил подлить масла в огонь: – Правда, именно они изживаются труднее всего – человеческой натуре свойственно цепляться за всякие глупости.