Ныне его имя почетно среди тех, кто знает историю железных дорог России.
Вот из каких глубин идут традиции инженеров-путейцев.
4
И мои добровольные старшие учителя еще хранили понятие об инженерной чести офицера-геодезиста. Вот один пример из множества.
…Когда прокладывали в тридцатые годы Байкало-Амурскую магистраль, где-то на Енисее строили один из тоннелей. Осуществлялась проходка с двух сторон. Два инженера-маркшейдера[14] вели ее навстречу друг другу. И не встретились в определенном планом пункте проходки. Хотя по всем замерам количества вынутого грунта и по иным техническим параметрам, ошибки не должно было произойти. Значит, геодезический расчет был некорректен. Один из геодезистов, кто посчитал себя единственно виновным, застрелился. А на другой день эти штреки сошлись.
Вот среди людей той, высокой профессиональной культуры, мне довелось работать. На железных дорогах, которые нельзя было фотографировать, на трассах, где непозволительны даже незначительные плюс — минус, работали лучшие из профессионалов.
А так называемую "Книгу реперов" из чрезвычайно секретного сейфа мог выдать только начальник дороги под расписку.
Я впервые увидел тогда этих людей с обветренными лицами, в классической полевой форме, какая была еще при царе Горохе. Мужчины и женщины с теодолитом или нивелиром на плече — высокая романтика эпохи индустриализации. Тогда в Смоленске я впервые узнал многое. В том числе и то, как должен быть заточен карандаш, увидел, какое счастливое лицо может быть у человека, когда он смотрит на тысячекилометровые схемы железных дорог.
Там я узнал, что после отхожего места надо мыть руки. И сегодня не стесняюсь говорить об этом.
Советский строй со всеми его недостатками, бережней, чем нынешнее квази-государство, относился к молодежи из "низов".
5
Мне исполнялось восемнадцать лет.
И в первый день моего рождения вне родного дома ко мне в общежитие пришел весь отдел — двадцать человек. Принесли подарки. А тогда, при вожде Никите, и поесть-то было проблематично — какие уж там подарки! Но восемь человек из двадцати подарили мне по коробочке с бритвенными принадлежностями, поскольку я начинал бриться. Остальные принесли пять пульверизаторов для одеколона, красивые помазки. Никто не пил. Потому, что берегли мою, чужую им, юность.
Я был несказанно тронут тем, что ко мне пришли взрослые и значительные люди, что у меня появляются личные, только мне принадлежащие вещи.
Мог ли я забыть этих людей, как меня ни штормило потом в житейском море!..
Почему же я стал мошенником, зная все это? Не умел ценить хорошего? Не знал, что лучшее — враг хорошего? Может быть, генетическая предрасположенность? Может быть, я интуитивно понимал, что от трудов праведных не нажить палат каменных? Сегодня у меня есть все, что нужно человеку для спокойной старости: загородный дом с сауной и земельным наделом, большая квартира в доме с индивидуальной планировкой… Стоп! А не желание ли детского реванша погоняло меня по той темной дороге?