Не знаю, был этот вопрос предназначен только для того чтобы поддержать разговор, или же он нес в себе более глубокий смысл, но я решил ответить на него максимально честно. Еще бы понять причины такой откровенности с моей стороны. Не было такого задумано ранее.
Однако остановиться не смог, и, невзирая на яростные попытки прервать свою болтовню, рассказал все как на исповеди. Хотя, до только что произошедшего, ни разу на ней не бывал.
Очень хотелось бы понять, что со мной происходит, вот только никак не мог сосредоточиться, даже для того, чтобы просто замолчать. И мой собеседник, на которого уже начинал злиться, все тянул и тянул информацию, не останавливаясь ни на минуту.
Внезапно Рей замолчал, видимо переговариваясь с кем-то через нейросеть. Заняло это каких-то пять секунд, но этого времени оказалось достаточно, чтобы я смог, наконец-то совладать со своим языком, который, по непонятно какой причине, очень развязался. Сожалел только о том, что рассказать успел, если не все, то практически все.
Что это было? Мне подсыпали какую-то гадость? Так вроде бы ничего не ел, с тех пор как покинул станцию. Да и пить также ничего не приходилось. Значит, это какое-то внешнее воздействие, которое очень трудно заблокировать. Хотя… Могли эти ребята ввести мне нечто такое, что развязывает язык, еще в то время, когда я находился в медицинской камере? Знания, которые имел, говорили однозначно — такое очень даже возможно.
— Так, где вы должны были встретиться? — наконец вернулся к своему, а правильнее говорить моему, допросу Рей.
Злость на то, что меня снова используют втемную, даже не попытавшись договориться, натянула нервы в одну, нервно звенящую струну.
— И с какой радости я должен делиться с вами этой информацией?
От неожиданности мой собеседник несколько раз открыл и закрыл рот.
Видимо такой пассаж в нашем разговоре предусмотрен не был. Или же я снова нарушил нечто такое, что считалось незыблемым?
— Ну… мы же должны наказать нехорошего человека… который уничтожил целую станцию! — наконец-то родил Рей.
Красавчики! С какой стати они решили, что я им поверю? Поэтому начал говорить без обидняков, просто загибая пальцы, по мере того, как приводил свои доводы.
Странно, но в тот момент мне и в голову не приходило, как мое наезд должен выглядеть со стороны. Сидит себе такой пацанчик, и рассказывает взрослым дядям, насколько они неправы. Даже не знаю, можно ли воспринимать такого типа, каким выглядел в тот момент, всерьез?
— Начнем с того, что я не знаю, кто такие вы, и с какой стати именно вы должны наказывать этого человека? — загнул первый палец, и продолжил. — Ваше предположение, что именно он уничтожил целую станцию, — постарался спародировать чересчур серьезный тон голоса работающего со мной «следователя» — это только ваше предположение. И у меня нет ни единого аргумента в пользу данной версии. И должен сказать, что с таким же успехом я бы мог назвать вас террористами, которые по своим, никому не ведомым причинам, уничтожили тысячи людей. Логично?