— Лёху возьму. Пусть маленько проветрится.
— Лёху — это правильно. Кстати, ты как думаешь, кто ему помог волчье ухо отрастить?
— Хочешь сказать, озеро помогло?
— Ну, не совсем озеро. Химера в Лёхе завелась. А мы её маленько подрихтовали, чтобы она полезную вещь сделала и сразу сдохла. С тех пор Лёха стал наш, озёрный. Только он и сам не знал, что он наш проект, пока с нами вплотную не столкнулся, и мы ему всё объяснили. И с Васькой так же, только Ваське мы сразу объяснили что к чему, и клешню тоже сами ему подсадили.
— Да, Жень, всё ваша бригада умеет. И народ переморить лихорадкой ради его же пользы, и уран с плутонием подболтать так что они теперь с ветерка взрываются. И ухи вы волчьи у людей отращивать умеете, и клешни… И души переселять, и драконов в озере выращивать. Непонятно только, зачем вся эта морока с драконом. Не верю я, что ты не можешь сам в Кубинку сгонять и солдатикам помочь. Или прямо из озера до них дотянуться… Если не хочешь, так и скажи!
— Толян, есть у тебя херовая привычка наезжать! Никого наша бригада не переморила. Просто аккуратно утилизировала тела, а души собрала во временный коллектор. Хорошо что успели это сделать, а то у вас тут через пару сотен лет был бы лунный пейзаж. Вы же, блять, даже не понимаете, какие вы уроды! Всё что вы делаете, вы делаете через жопу, потому что думаете только про свою выгоду, которая прямо сейчас, а на все отдалённые последствия забиваете болт. Дотянуться отсюда до Кубинки я не могу — слишком далеко. Что касается твоего предложения сгонять самому, то я думаю, лучше не пробовать.
— Ёпт, Женька, как же тебе не хочется булками шевелить…
— Ну давай, Толян, я пошевелю булками, хули мне, трудно что ли? Тока ничё, что я вот щас как вылезу из озера и попрусь в вашу Кубинку, а ваш земной шарик от этого извернётся в бублик? Как тебе будет такая новая физическая реальность?
— Ни хуя себе! Жень, ты тогда смотри, давай там поаккуратнее!
— Вы бы лучше сами были поаккуратнее, тогда бы и нашей бригаде не пришлось на вашу поляну заходить и думать тут, как исправлять ваше говно. — ворчливо заметил Женька Мякишев.