— Химией торчки ширяются! — въедливо пробурчала из тёмных зарослей неугомонная лягушка.
Толян выпил залпом ковш сырой воды из-под колонки, второй ковш вылил себе на голову. Лёха тоже напился, неторопливо присев на корточки и подставив ладонь под струю воды. Медленно поднявшись на ноги и отерев мокрую ладонь о штаны, он как бы невзначай поинтересовался:
— Ну чё, пиздец киборгам? Всех сожрали?
— Хуже, брат! Только разведчиков по первости схавали, а остальных прямо так к озеру подключили, без всякого съедания! Быстро они, блять, развиваются, аж страх берёт… Меня, по ходу, ещё раньше подключили. Женькин шип который он мне воткнул — это имплант. Там и радиотрансмиттер, и радиопротектор, и сканер чтобы чужие мысли читать на расстоянии, всё в одном флаконе. Я теперь сам как киборг. И ещё не все функции опробовал… Завтра… Хуй знает как чё теперь будет со мной и со всеми, даже думать не могу, чайник лопается… — Толян, пошатываясь, зашёл в избу, и не раздеваясь, забыв даже снять ножны с катаной, рухнул на свою лежанку и мгновенно уснул.
Машка на подгибающихся ногах зашла в горницу, доковыляла до койки и уткнулась губами своему суженному в плечо. Убедившись что Дуэйн живой и тёплый, Машка встала рядом, прислонившись к стенке, и сквозь набегающие слёзы смотрела и слушала как он дышит. Затем Машкина голова опустилась на грудь, и она тихонько сползла вниз по стене и заснула сидя, крепко сжимая во сне матерчатый чехол с винтовкой. Лёха обошёл подворье, убедился что всё в порядке и прилёг в сенцах маленько поспать, наскоро подстелив под себя какую-то ветошь. Василий улёгся в сарае десятью минутами ранее, завернувшись в брезентовку, поближе к драгоценной рыбе.
Из Толяновой избы теперь доносилось лишь тяжкое сопение и храп. Через некоторое время папоротниковые заросли, зашуршав, раздвинулись, и из них вылезла огромная лягушка. Её бородавчатая спина светилась фиолетовым пламенем, а перепончатые лапы и толстое брюхо изумрудно сверкали. Напружинившись и протиснув светящуюся морду в дверную щель, огромная амфибия приоткрыла усилием всего тела незапертую дверь и грузно прошлёпала в дом. Оставляя за собой ярко фосфоресцирующие звёздные следы, лягушка доползла до кровати, тяжело подпрыгнула и сочно плюхнулась Дуэйну на грудь. Некоторое время она сидела совершенно неподвижно, лишь иногда раздувая горло, видимо прислушивалась к его дыханию.
Дуэйн, покрытый испариной, с напряжёнными мышцами, дышал шумно и со всхлипом, страшно сверкая белками закатившихся глаз в мерцающем лягушачьем свете. Лягушка, неуклюже передвигая перепончатые лапы, повернулась к голове Дуэйна срамным местом и легонько пшикнула мутноватым облачком ему в лицо. Дуэйн, вдохнув лягушачий аэрозоль, задышал тише и ровнее, расслабил мышцы и закрыл глаза. Лягушка сползла с груди Дуэйна на простыню, оттуда брякнулась на пол и потрюхала через всю избу назад в свои кусты. Где-то далече, за необъятным Волыниным озером, за дремучим Ухмылинским лесом занимался нехороший багровый рассвет.