Не поймите меня превратно. Я была благодарна, что могу говорить с сестрой даже после ее смерти, хотя у дара были и минусы. Каждый раз, когда я ходила на кладбище, я притворялась, что тело в гробу не умоляет меня спасти его от погребения заживо.
Я привыкла помогать им с желаниями, даже попыталась помочь деду сбежать. Скажу еще, что не все скорбящие семьи были рады незнакомке, передающей мольбу спасти от их умерших любимых. И мои родители были не в восторге от моей попытки вытащить деда из гроба. Они даже водили меня к специалистам, чтобы понять, что со мной не так.
У каждого были свои теории и лекарства, некоторые предлагали вскрыть мою голову. К счастью, родители были не такими и отказались. После этого водить меня перестали, мне позволили нормальную жизнь. Если не учитывать редкие случаи, когда я была рядом с трупом. Я понимала, как теперь нужно себя вести на кладбище.
- Здесь такой тусклый свет, - сестра вытащила меня из раздумий.
Я уткнулась локтями в стол рядом с ее головой.
- Прости. Если бы я могла держать тебя где-то еще, так и было бы. Но только тут безопасно и правильная температура… - я замолчала, чтобы остальные слова не расстроили ее еще больше.
- Чтобы от меня не воняло гнилью, - она тяжко вздохнула, посмотрела на меня. - Мне жаль, что я расстроена. Не знаю, почему со мной так. Я такой противной при жизни не была.
- Не была, - я накрыла ладонью ее руку и улыбнулась. - Ничего страшного. Смерть - весомая причина возмущаться.
- Возможно. Но я не должна срываться на тебе. Ты ведь пытаешься меня вернуть к жизни, - надежда вспыхнула в ее безжизненных глазах.
Я выдавила улыбку, но все сжималось от нервов. Я пыталась спасти сестру, но была далека от завершения заклинания. Заклинание было очень сложным для сильной ведьмы, тем более, для меня, проклятой с рождения слабыми неуправляемыми силами.
Я была единственной ведьмой и сверхъестественным существом во всем Мистик Уиллоу Бэй, насколько я знала, что могла говорить с трупами, а еще меня знали как в городе недотепой в магии из-за моих слабых чар, выкипающих зелий и обнаженных танцев под полной луной.
Про последнее я шутила. Я не танцевала под полной луной голой. Ну, пока не выпивала слишком много и не начинала играть на желания.
- Чего хмуришься? - пальцы сестры дернулись под моими, она пыталась взять меня за руку и успокоить. Но, как бы она ни старалась, она могла двигать только глазами и ртом, и только я это видела. Остальным она казалась трупом, лежащем на холодном железном столе с отчасти доеденным завтраком и книгой о лоботомии.