Спрятав конверт с заданием в шкаф между полотенец, Виолетта вышла из комнаты и решительно направилась в первую башню. Она объяснит ситуацию Забранскому, и тот наверняка сменит ей задание. По-другому и быть не может.
Марта велела ей звать ее для сопровождения, если она будет покидать свою башню, куда телохранителям вход воспрещен, но сейчас Виолетта решила этого не делать. Она была уверена, что никакая опасность в замке ей не угрожает, а Марта наверняка начнет задавать вопросы, увидев ее расстроенный вид.
Забранский нашелся в своем кабинете. Увидев Виолетту на пороге, он даже не удивился. Наверное, ожидал, что она придет, знал ведь, что дал ей невыполнимое задание.
– Проходите, Виолетта, – пригласил он, запирая за ней дверь на задвижку.
Это Виолетте не понравилось. К чему закрываться в собственном кабинете? Она мельком огляделась, нигде не замечая камер. Сев в предложенное ей глубокое кресло, она выпалила:
– Михал, вы должны сменить мне задание!
Тот уставился на нее немигающим взглядом, а затем откинулся на спинку своего кресла, сцепив руки в замок перед собой.
– К счастью, Виолетта, я должен только платить налоги государству, все остальное остается на мое усмотрение.
– Пожалуйста, вы должны… – Виолетта запнулась. – Поймите меня, я не могу этого сделать!
– Что ж, – Забранский посмотрел на большой экран на дальней стене, где светилась таблица с количеством баллов участниц, – тогда при самом плохом раскладе, если нынешние аутсайдеры окажутся не такими принципиальными, как вы, уже завтра утром вы уедете домой.
Виолетта почувствовала, как глаза защипали слезы отчаяния. Она не может уехать! Она тоже обернулась на таблицу, подсчитывая свои шансы. По всему выходило, что пусть мизерная, но возможность оказаться на последнем или предпоследнем месте существовала. Если она уедет домой, это разрушит всю ее жизнь.
– Михал, это низко! – дрожащим голосом заявила она, снова поворачиваясь к Забранскому.
– Что именно? – приподняв бровь, поинтересовался тот. В этот момент Виолетта почти ненавидела его. И его дурацкий выглаженный костюм, и нелепый галстук, и прилизанные светлые волосы, и даже серые глаза с едва заметным прищуром, которые еще вчера готова была считать сексуальными, если бы их обладателю было лет на тридцать меньше.
– Заставлять меня воровать у Марты ее кольцо! Вы не знаете, что оно значит для нее!
– А вы знаете?
– Вы чудовище!
Забранский рассмеялся.
– Нет, Виолетта, чудовище – тот, в чью семью вы так жаждете войти. А я обычный человек, со своими слабостями и недостатками.
Виолетта вскочила на ноги, задохнувшись от возмущения. От пощечины Забранского спас только стол, который стоял между ними. Какая же она дура, если думала, что он мог войти в ее положение! Напротив, ее положение его только забавляло. Чудовище, истинное чудовище!