Этот лагерь отличался от сквера Аттики. Там афганцы облюбовали заброшенный уголок Афин. Рядом стояли дома, а на расстоянии всего нескольких метров шла нормальная жизнь. Лагерь же в Патрах сам по себе напоминал городок из лачуг. Это имело свои преимущества и недостатки. Вместо картонок, тонких одеял и магазинных тележек здесь были настоящие стены. Один мужчина, раздобыв табуретку и ножницы, даже открыл что-то вроде парикмахерской. Для крыш, если не удавалось найти другой материал, использовали толстый брезент. Сотни местных жителей – в основном афганцы, но было несколько цыган и африканцев – складывали очаги из камней и кирпичей, чтобы готовить нехитрую еду. Жилось здесь лучше, но и внимания лагерь привлекал больше. Он был язвой на теле города – нелегалы ютились в тесноте и страшной грязи. Греки не знали, что делать с Патрами – сровнять их с землей или благоустроить, ведь все понимали, что беженцы все равно вернутся сюда.
Патры считались перевалочным пунктом. Еще до афганцев другие беженцы заприметили это место на пути в Италию и дальше в Европу. Существовала давняя традиция пробираться в Италию на грузовых автомобилях и судах. Салим стал еще одним персонажем этой общей для многих истории.
В Патры он прибыл закаленным странником и провел здесь уже много месяцев. Примерно на середину этого срока пришелся его день рождения, но точно вспомнить Салим не мог, да и не думал об этом. В его скитаниях дни и недели сливались.
«Мне нужно выбраться отсюда», – сказал себе Салим, глядя, как заваривается чай. Янтарное облачко поднималось от чайных листьев и таяло в горячей воде.
Его мысли переключились на лагерь в Афинах. В течение дня он часто думал о том, что там произошло, а после захода солнца воспоминания становились еще навязчивее. Перед Салимом оживала последняя проведенная в сквере ночь, заскорузлая рука Сабура, зажимавшая ему рот, Абдулла, остолбеневший при виде ножа… А потом он мчался сквозь темноту, пытаясь убежать как можно дальше. Салим смыл кровь с трясущихся рук и до рассвета дрожал, прячась в одном из переулков. Он ни с кем не попрощался, даже с Роксаной. Не вернулся за рюкзаком – все равно там ничего не было, кроме нескольких футболок. Он сел на первый же автобус в Патры и без труда разыскал здесь лагерь беженцев.
Салим думал о том, выжил ли Сабур. Если он и правда убил негодяя, то не жалел об этом, но от этого зависело, стал ли он убийцей. Обычное ранение или смертельное? Это оставалось загадкой. Он оставил Афганистан далеко позади, но война и резня преследовали его. Беженцу мало просто уехать откуда-то. Нужно еще спастись от себя самого и от неотступных воспоминаний, чтобы от страданий прошлого отделяло достаточное время и расстояние. И лишь тогда можно надеяться на лучшее будущее.