Несколько афганцев видели, как мальчик соскользнул под колеса, окрасив их своей кровью. Они были слишком далеко и ничего не могли сделать, только упасть на колени и призывать имя Бога. Когда они подбежали к грузовику, оставалось только забрать тело.
Оно лежало на руках мужчин. Когда они подошли ближе, стало видно страшные подробности: тело под колесами грузовика превратилось в сплошную багровую рану, левая рука неестественно вывернулась.
Салим отвернулся. У него скрутило желудок и пришлось закрыть глаза. Он отошел, сначала медленно, потом быстрым шагом, а затем и вовсе бросился бежать в отхожее место за лагерем, где его вырвало раз, другой, третий. Салим глубоко вздохнул, вспоминая выражение лица Наима. У того ведь почти получилось. Почти…
Акбар распорядился похоронить Наима в тот же вечер. Спешка диктовалась исламским обычаем и страхом, что вмешаются местные власти. Тело Наима обмыли и завернули в отрез белой ткани. Так хоронили и дома. Для могилы выбрали заросший деревьями участок неподалеку от лагеря.
В лагере шушукались о том, что может прийти полиция, но эти слухи никогда не подтверждались. Полиция не видела смысла обыскивать крытые брезентом лачуги. Она вмешивалась только тогда, когда беспорядки захватывали остальную часть города.
Акбар выстроил мужчин в ряд, лицом к Мекке. Тело Наима лежало перед ними. Салим присоединился к ним, хотя рад был бы оказаться подальше отсюда. Все вместе они торжественно провожали Наима в последний путь. Примерно пятьдесят мужчин стояли, опустив головы, сложив руки и прижав локти к бокам. Когда Абдул Рафик начал читать молитву, они опустились на колени и, склонившись, коснулись лбом холодной земли, потом снова выпрямились.
Салим после смерти отца не молился по-настоящему, но кусочки молитв часто слетали с его языка, ведь он тысячу раз шептал их ребенком. Сегодня он чувствовал себя сильнее рядом с этими мужчинами. Молитва сама по себе превращалась в путь, где каждая строка неспешно вела его домой. В очередной раз коснувшись лбом земли, он вдруг понял: его отделял от Наима всего лишь вздох. Один гибельный миг мог вернуть любого из них в прах, из которого они все вышли. Тело Наима лежало совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.
Салим молился, чтобы отдать дань уважения покойному. А еще из чувства вины. И от страха. Под тем грузовиком мог оказаться он. И его тело могло лежать сейчас на глазах у незнакомых людей.
Он потерял связь с реальностью. Напрягая слух, он пытался разобрать, что шепчет его сосед, и услышал: «Мой отец не получил даже такого погребения. Лишь Богу ведомо, как обошлись с его телом. Некому было его обмыть, помолиться над ним, отнести его к месту упокоения и вернуть земле, проведя обряд. Я должен был нести его тело. Я бы сделал все это для него, если бы мог. Я должен был найти его тело. Никогда я не смогу помолиться на его могиле».