И, раскрыв вдруг рот, незнакомец показал два ряда очень белых и очень крупных зубов, а потом так засмеялся, словно сказал что-то смешное.
Если бы он не оскорбил Барсика, Юра продолжал бы молчать, но этого он не сумел стерпеть.
— Барсик кусается, — сказал Юра и, отступив на шаг к дивану, вложил в раскрытый рот щенку палец свободной руки.
Если бы разговор шел не с незнакомцем, а с кем-то из своих, Юра даже охнул бы, показывая как сильно кусается Барсик.
Незнакомец усмехнулся все той же пугающей кривой улыбкой:
— Да, конечно, он же бравый пес, он должен кусаться. Все в вещах обязано соответствовать своему назначению, ведь правда?
— Барсик не урод, Барсик красивый, — опроверг Юра злую клевету на щенка.
— Красивый? Правильно, красивый, раз ты находишь в нем красоту, — поспешно согласился гость. — Ты не сердись, что я назвал его уродом, Юра. Скажи, что не сердишься!
Он так умильно заглянул в лицо Юры, ему так нужно было, чтобы его простили, что Юра, засопев, сказал нехотя:
— Не сержусь.
— Вот и отлично! — весело воскликнул гость. — Все у нас с тобой по-человечески: попросил прощения, получил прощение. Думаю, мы с тобой найдем общий язык. Так куда, ты сказал, ушла мама?
— В магазин за молоком, — ответил Юра, подумав, но не вспомнил, говорил ли он, где мама.
— А ты остался дома? Разве ты не в садике?
— В садике карантин, — Юра постарался отчетливей выговорить трудное слово «карантин», — Мишка заболел, нас распустили по домам.
— Трудно тогда твоей маме, Юра, она ведь работает.
— По воскресеньям не работают, — солидно сказал Юра. Сегодня как раз было воскресенье. Он помолчал и без уверенности добавил: — Я веду себя хорошо. И на улицу без мамы не бегаю.
— Ты отличный мальчик, — установил гость. — Маму надо слушаться. А папу ты слушаешься?
— У нас нет папы, — сообщил Юра.
— Нет палы? — как-то слишком уж громко удивился незнакомец. — Это странно, Юра. У всех хороших детей есть папы.
— У Гешки тоже нет. Гешка самый лучший в нашей группе.
— Гешка? Фамилии Гешки ты не помнишь?
— Миронов. У него папа утонул.
Лицо незнакомца так помрачнело, что Юра, уже отходивший от страха, снова стал пугаться.
— Знаю, Юра. Василий Кондратьевич Миронов, Вася Миронов, милый добряк Вася, только так мы его и звали. Утонул, говоришь? Не просто утонул, не просто… Спасал дурака, забулдыгу, которого смыла за борт волна… Вася кинулся за ним, вытащил, успел подтянуть его к фальшборту, тут его самого ударило головой о железо… Впрочем, зачем, я это тебе говорю?
— Гешкин папа — герой, — сообщил Юра.
— Да, герой… А такой был в жизни тихий и скромный. Правду говорят, что лишь в трудных обстоятельствах раскрывается человек. Так что ты сказал, где твой папа?