Вот и клен – золотая душа
Загорелся над морем холодным.
Стало солнце пустым и свободным,
Словно не было в нем ни шиша!
Расправляй свои крылья, лети!
Будь разумна, спокойна, здорова.
Это грустное, горькое слово,
Пусть тебя не догонит в пути.
Добрый путь! Добрый путь. Наша связь,
Наша честь не под кровлею дома,
Как росток на свету, распрямясь,
Ты посмотришь на все по-другому.
У этих трех строф все одинаковое: тема (разлука) образный словарь, ритм. Одинаков даже размер, интонация с обращением на «ты». Между тем первые две строфы принадлежат Жигулину образца 1974 года, а третья – «салонному поэту» Борису Леонидовичу Пастернаку, который написал эти стихи сорок лет назад («Не волнуйся, не плачь, не грусти», сборник «Второе рождение», 1934 г.).
Превосходное стихотворение Жигулина из того же последнего цикла «Ты о чем звенишь, овес?» (1973), к сожалению, уже написано «салонным поэтом» Алексеем Константиновичем Толстым за 140 лет до Жигулина и широко известно под названием «Колокольчики мои».
Выразительно стихотворение «Дорога»:
Все меньше друзей
Остается на свете,
Все дальше огни,
Что когда-то зажег.
Погода напомнила
Осень в Тайшете
И первый на шпалах
Колючий снежок.
«Огни» этого стихотворения зажег не Жигулин, а Павел Васильев. В 1934 году (см. «Избранные стихотворения и поэмы», Москва, 1957 г., в стихотворении под тем же названием «Дорога», стр. 117).
Огни загораются
Реже и реже,
Черны поселенья,
Березы белы.
Стоит мирозданье,
Стоят побережья
И жвачку в вагонах
Роняют волы.
Поэтическая интонация – собственность поэта. Жигулину еще не поздно избавиться от заимствований и чужих влияний при тех больших рубежах, которые взял в новом цикле стихотворений молодой поэт.
1975 г.
В русском языке нет ничего (никаких явлений, мыслей, чувств, наблюдений, событий, жизненных фактов и прочая, и прочая), чего нельзя было бы выразить стихами.
Стихи – всеобщий язык, но только не искусственное и условное создание, как эсперанто, а выросший в родном языке и обладающий всеми его особенностями, правилами и болезнями. Повторяемость определенного рода согласных букв и дает ощущение стихотворения. Однако роль этих звуковых повторов (опорных трезвучий) не ограничивается звуковым совершенством данной строфы. Поиск этих опорных трезвучий и составляет сам процесс художественного творчества применительно к русским стихам, подлежащий разумному учету и разумному отчету. Для поэта – это граница ненужного, лишнего. Этим экономится время работы, ибо все, что вне этих трезвучий, просто отбрасывается, не попадает на перо. А то, что попадает, подвергается контролю, правке. Лучший вариант – это тот, который благоволит слуху, уху (опять же не в музыкальном значении слуха и уха). В торможении звукового потока мысль еще не играет главной роли. Главная роль отдается мысли при правке уже остановленного, зафиксированного звукового потока, но и то большой вопрос, что тут главнее. Разум должен оставаться в разумных пределах – таков главный вывод из этого отрезка бегущей ленты стихотворения.