Страшно подумать, что тысячи людей в мире тратят все свое время на вычисление – «кто знатнее из приглашенных гостей», чтоб посадить гостей за обеденный стол в соответствии с правилами дипломатического этикета.
«Дана сия» в дипломатическом протоколе – предмет международного права. Это не ветряные мельницы. Это – закованные в железо великаны, уважаемый Корней Иванович.
Самотек многообразен. Бывают случаи фантастические, невероятные. Подчас кажется, что в редакционном аппарате должны быть врачи-психиатры, многое касается их компетенции.
Недавно некий автор прислал своеобразный литмонтаж из газетных статей и стихов – пять школьных тетрадок, заполненные убористым почерком. Двадцать пять стихотворений. Стихотворения эти были разного художественного уровня, и среди них стихотворение, озаглавленное «Березовка».
«Березовка» начиналась:
Навис покров угрюмой ночи
под сводом дремлющих небес…
и далее было старательно переписано с небольшими изменениями пушкинские «Воспоминания в Царском Селе». Только простодушный автор изменил «наяды» на более понятное «наряды» и – из тех же соображений – написал вместо «скальд» – «склад». Далее в тетрадках шел романс Пушкина «Под вечер осенью ненастной», начатый «автором» – «Под утро, в летний день ненастной». «Тайга болотная» с чуть измененными словами известного романа Прокофьева-Пушкова.
Графоманство было вызывающим, грубым. Впрочем…
Известны случаи, когда в редакции журналов присылались стихи Лермонтова, рассказы Чехова – под чужой фамилией с измененными именами героев. Присылались, чтобы «поймать» беспечных работников редакции, которые, по мнению многих, отвечают, вовсе не читая присылаемого. Ведь все знают, что ни в одной редакции нет штампа, которым пользовался Лев Толстой в своей переписке с поэтами-самотечниками.
«Уважаемый…
Лев Николаевич прочел Ваши стихи и нашел их очень плохими.
С уважением Секретарь…»
Подписывала обычно Александра Львовна.
Может быть, и теперь делают так. Проверим. Если не «поймаем» – хорошо, а поймаем – предадим гласности и высмеем.
«Капкан» – не очень приличное, но все же развлечение.
Но почему «Воспоминания в Царском Селе»? Ведь это длинное стихотворение едва уместилось в тетрадь. «Воспоминания» переполнены архаизмами, славянизмами. И почему «Под вечер осенью ненастной»?
За свою жизнь я встречаюсь в двадцатый раз с этим лицейским стихотворением, в котором так мало еще Пушкина. Почему в школе запоминают «Навис покров угрюмой нощи» и не запоминают «Медного всадника» или «Полтаву»?
Виновата учебная программа. «Воспоминания в Царском Селе» – первое пушкинское стихотворение, которое заставляют или рекомендуют учить наизусть, а через двадцать лет школьники помнят «нощи» и «скальды».