Стоя у плиты, где в двух кастрюлях дымился будущий обед, Вероника задумчиво держала в руках пузырек с таблетками. Было уже восемь часов вечера — обычно в такое время Пахан уже возвращался домой. Впервые за все время, пока она жила здесь, ей хотелось, чтобы Пахан поскорее приехал. Заветные таблетки словно жгли ей руки — так она жаждала воспользоваться ими, удостовериться, что сегодня эта вонючая туша не сможет забраться на нее, чтобы в очередной раз надругаться над ее телом. Часы тянулись, а Пахан все не приезжал и не приезжал. Вероника нервно бродила по дому — словно хищник по клетке. Однако она не подозревала, что в этот вечер судьба примет участие в ее решительных планах…
Пахан заявился лишь в полпервого ночи — и совершенно пьяный. Он был настолько пьян, что снова забыл запереть дверь своего «склада». Глаза его смотрели без преувеличения в разные стороны, язык заплетался. Когда Вероника предложила ему поесть — на вид абсолютно обыкновенную еду, — он лишь замычал и замотал головой. «Неужели чувствует, гад?» — подумала Вероника. Покачиваясь, сбивая плечом углы, Пахан доплелся до спальни и с грохотом рухнул на кровать.
— А вот тебе б…дь! — грозно выкрикнул он, обращаясь к кому-то на потолке, после чего голова его откинулась и послышался знакомый раскатистый храп.
Сейчас или никогда! Для того чтобы выбраться из этого проклятого дома, достаточно заполучить связку ключей — ту самую, которую Пахан всегда носил на шее, на толстой железной цепочке. Эти ключи не раз больно вдавливались ей в грудь, когда Пахан двигался на ней — тупо и беспощадно, будто она была не живым человеком, а резиновой женщиной.
Раздираемая стуком собственною сердца, Вероника стояла над спящим ублюдком. Итак, она должна снять у него с шеи связку. Цепочка короткая — значит, через голову она не снимется. Нужно искать застежку. Причем очень осторожно, чтобы этот скот не проснулся. Вероника облизала пересохшие от волнения губы и робко протянула руку к груди Пахана.
Первым делом следовало расстегнуть рубашку. Одна пуговица… Вторая… Ублюдок даже не пошевелился. Это придало Веронике решимости. «Я отлично со всем справлюсь», — внушала себе она, пытаясь унять дрожь в пальцах. И вот она распахнула расстегнутый ворот. Цепочка была на месте, а связка ключей съехала набок, к мясистому плечу. Увидев, как тяжелая цепь обхватывает жирную шею Пахана, Вероника вдруг ощутила острое желание придушить негодяя — по уже через секунду опомнилась. Во-первых, ей бы все равно не удалось с ним справиться — даже с пьяным, а во-вторых, брать на душу грех из-за такого ублюдка было бы просто обидно. Потом всю жизнь жить с нечистой совестью… Нет, она перехитрит его. Перехитрит и сбежит.