Вероника поняла, что отступать ей некуда — обидеть свою спасительницу она не могла. Тем более что от этой женщины веяло такой силой и уверенностью, что Веронике не хотелось никуда уходить…
Она зажмурилась и резко выдохнула воздух (она видела, что так делал папа, когда изредка, по праздникам, собирались гости и родители пили крепкую настойку золотого корня, которую мама готовила из медицинского спирта). Затем поднесла рюмку к губам и резко опрокинула ее. Не дав себе почувствовать вкуса этой отравы, она тут же схватила стакан с водой и запила.
— Ты просто профессионал! — похвалила ее Галина. — Теперь закусывай.
Вероника удивилась, насколько легко ей удалось справиться с водкой. В груди сразу потеплело, появился аппетит. Минут за пять она разделалась с супом и перешла к бифштексу. В это время Галина снова наполнила рюмки и предложила новый тост:
— А теперь, как говорил один мой знакомый хлопец, «за любов». Если уж садились с ним пить, так он обязательно этот тост говорил. Смачно так, по-хохляцки — за любов! А что это ты такая грустная сразу стала… — опешила Галина, глядя на Веронику, у которой снова вмиг увлажнились глаза. — Я что — не то что-то сказала, да? Слушай, может, у тебя неприятности какие, ты прямо белая вся… Господи… Знаешь что, ты пей водку-то, пей все равно… Неважно за что — во-от, так, давай-давай…
Вероника выпила еще одну рюмку. Потом еще одну. Голова ее начинала кружиться. Стоянка закончилась, и теперь в ресторан начали приходить посетители.
— Девушка, вам мороженое-то приносить? — громко спросила у Вероники конопатая официантка.
— Н-не… Не надо… — Вероника вдруг обнаружила, что язык плохо ее слушается. — И кофе не хочу…
— Ты давай, огурчиком лучше закусывай, — сказала Галина и налила себе еще. — Будешь?
— Пока нет… — промычала Вероника.
— Ты куда едешь-то?
— В Москву… Знаешь, я такая идиотка… — вдруг сказала Вероника и истерически расхохоталась.
Сидевшие за соседним столиком удивленно оглянулись в ее сторону.
— А где садилась? — продолжала спрашивать Галина.
— В Ванино. С Сахалина я еду… Ты слышала про наше землетрясение?
— Слышала… А ты, что же, с этого города?
— Дома сижу ночью, прикинь, телевизор с тумбочки падает… — Вероника икнула. — Это как раз был первый толчок… Потом вообще завалило все к чертовой матери…
— Постой… у тебя что, дом рухнул?
Вероника молча кивнула.
— Тебя прямо живьем завалило?!
— Ага, как видишь, еще жива.
— А родители?
Вероника пьяно махнула рукой.
— Они в рейсе.
— А они-то знают?
Губы Вероники вдруг сами собой скривились.
— Не знаю я ничего! Все как-то запуталось… И Максим… — Она замолчала, потом подняла на Галину полные слез глаза. — Мальчик такой был… Максим… — Она всхлипнула и замолчала.