– Ох, Шурка, везет тебе! И что, там действительно все есть, как в «Березке»?
– Ну не знаю, в «Березке» не была, но здесь очень много красивых вещей, просто глаза разбегаются. Когда Борька сказал, что надо все деньги истратить, я даже растерялась. Не знала, что выбрать.
– А что еще купили?
– Ох, Нелька, много всего, – Шура рассмеялась. – Даже все хозяйственные деньги истратили.
– Шур, давай я к тебе сейчас заскочу, кофейку попьем? Так хочется посмотреть.
– Ну, давай, только недолго. Зачет ведь послезавтра, я заниматься хотела.
– Ой, да перестань занудствовать. Ты и так все знаешь, не то что я.
Нелька приехала через полчаса. Все перемерила и выпросила бежевый свитер из ангорки. Шурочке было жаль свитера, но отказать Нельке трудно.
– Шурка, ну ты же видишь, как мне идет, ну пожалуйста, Шур, мы же подруги… А тебе бежевый не к лицу. Ты же блондинка, от тебя бледнит. А я на десятку больше дам. Тридцать пять рублей хочешь?
– Ну, вот еще! Я что, спекулянтка?
– Хорошо. Продай за двадцать пять. Ну, продай, Шур, тебе Борька еще купит. На тебя и так все с неба сыплется, как в сказке. Имей совесть, Шурка, – ныла Нелька.
Шура вздохнула и согласилась.
Вечером рассказала Борьке, он рассмеялся.
– Ах, ты моя Шурочка-дурочка! Правду говорят, что наглость – второе счастье. Это про таких, как твоя Нелька. А ты – моя растяпа, – он обнял Шуру и стал целовать.
– Подожди, надо твоим родителям позвонить, поблагодарить.
– Да ладно, я уже отцу звонил, сказал, что мы купили тебе классную дубленочку и кучу барахла.
– Нет, я должна сама сказать, а то некрасиво.
– Ох, уж мне эти церемонии! Ну, давай я наберу, чтобы ты на мать не нарвалась, она, может, и не знает ничего про двухсотую.
– Как не знает?
– А может, и в курсе, кто их разберет, но лучше отцу скажи.
Шура удивилась. У них с Борькой тайн друг от друга не было. Может, только сюрпризы к праздникам. Да и что можно скрывать от любимого человека? Нет, они с Борькой счастливые!
Весной Оленька начала болеть. Сначала простуда, потом пошли зубки, поднималась температура. Малышка плакала, Шура носила ее на руках, успокаивая. Чтобы не мешать Борьке, уходила в большую комнату и баюкала ее, пела какие-то незамысловатые песенки. Иногда засыпала вместе с ней на диване. Оленька быстро привыкла к рукам и уже не хотела в кроватку. Начались капризы, ребенок проявлял характер, и Шуре было проще взять дочку на руки и уйти на диван, чем слушать недовольное бурчанье разбуженного Борьки. Она хронически не высыпалась, но надо было готовиться к сессии и все успевать по дому. Мама старалась помочь ей, приезжала по вечерам, а на выходные забирала малышку к себе.