Шура спросила про деньги, но Клавдия Ивановна покачала головой. Она поблагодарила, взяла пакет с травой и вышла.
В электричке тоскливо размышляла о том, что последняя надежда рухнула. Какая трава может освободить ее от боли, клещами сжимающей сердце? От безнадежности? Чушь все это. Но слова Клавдии Ивановны о ворожбе вызывали страх. Самое дорогое? Оленька и мама. И она испуганно вздрагивала. Нет, на это решиться невозможно.
И жизнь потекла размеренно и спокойно. Работа, дом, Оленька, мама. Нелька с ее заботами о предстоящей свадьбе. На работе Шура освоилась, ей было интересно, и временами она забывала о своей тоске. Заведующая оказалась не такой уж сухой и строгой, как показалось вначале. Шуриной работой была довольна и как-то, похвалив ее, заметила, что рада ошибиться – думала, чью-то дочку пристроили, а оказалось, получила толкового работника. В отделе работали в основном женщины, и со всеми у Шуры сложились хорошие отношения. У них же работал известный ученый, профессор-старичок, чьи книги она читала еще в институте. Он вызывал у Шуры чувство благоговения. В общем, на работе она чувствовала себя вполне нормально, некогда было предаваться грустным мыслям. Может быть, помогла трава, которую она послушно пила целый месяц, а может, боль сама притупилась. Но после работы радости никакой не было, так как-то все, машинально…
Нелька вышла замуж. Шура оказалась в роли свидетельницы невесты, и подруга упорно сватала ей свидетеля жениха, уверяя, что по традиции они должны сидеть рядом и развлекать друг друга. Шура делала вид, что ей весело, смеялась, танцевала и кричала со всеми «горько», но веселья не было. Телефон проводившему ее свидетелю жениха дала, но когда тот позвонил, чтобы пригласить в кино, сослалась на дела, на ребенка, и больше он не звонил. Нелька ругала ее, а Шура вяло оправдывалась, ну неинтересно ей, да и ничего общего нет.
Летом Оленька с детским садом уехала на дачу, она осталась одна и задерживалась на работе, чтобы не сидеть в пустой квартире. По воскресеньям ездила навещать дочку, а иногда с мамой на дачу к дяде Коле. Двоюродная сестричка тоже собиралась замуж, свадьба была назначена на сентябрь. Ольга Николаевна шила невесте платье. Со всеми этими примерками и разговорами о свадьбе на даче было шумно и оживленно. Шура радовалась за сестру, жених был симпатичный, платье получилось красивым и необычным, а сама невеста выглядела счастливой. Шура шутила и смеялась со всеми, но приезжая домой, опять впадала в уныние. Об Олеге она ничего не знала, да и что знать? Где-нибудь отдыхает со своей семьей. Иногда вспоминала, что было ровно год назад, в августе, когда Олег вернулся с юга. Эти воспоминания вызывали у нее дрожь, и хотелось плакать от отчаяния.