Посмеялись. Вот ведь, сударыня Наталья, страху мы нагнали… Эт-те не Ваньку валять – уметь надо. Ахматова? Как же, помню. Другое, правда:
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Но это несколько не мое, хотя и преклоняюсь. Я вот со стариной Осипом согласен:
Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли,
Все равно.
Ангел Мэри, пей коктейли,
Дуй вино!
Я скажу тебе с последней прямотой:
Все лишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.
Ах, ангел мой Nataly, приперся я домой, позвонил снизу – никто не открыл. Носит Вас, душенька, по раутам и бомондам, управы нет, за ключом пришлось лезть. А ведь сразу не найдешь, в дюжине карманов-то, джинсы там, пиджаки с запылившимися лацканами. А может, и к лучшему, платок тут какой-то с кружевами оказался – скандалу не оберешься.
Конфуций: не пиши письма в возбужденном состоянии. А выпивши? Ща как кликну… А вдруг, глядишь, накликаю? И улетит. Не воротишь ведь. А… была не была, где наша скорпионшая душа не пропадала. Сколько накликал, че добру пропадать?
Вру, вспомнил, не пил он, Конфуций, все морали да нотации. Вот Ли Бо – другое дело. Весельчак и шельма.
Иосиф
Добрый день, Nataly!
Не берите в голову и простите, что озадачил хорошего человека.
Вообще армяне в состояние совершенной отключенности не впадают. В конечном счете, обволакивающее действие алкоголя провоцирует помесь иронического куража, подтрунивания друг над другом и над собой и, конечно, неизбежный разговор о «тяжелой армянской судьбе». Есть даже анекдот. «Вопрос: как получить черную тушь? Ответ: надо взять стакан чистой воды и капнуть туда каплю армянской судьбы».
А сейчас нормальный ответ на Ваше письмо. Спасибо за вечерний рассказ. Черное. Вам идет точно. С конца 19-го века цвет интеллектуалов и загадочных женщин. «Божественный абсолют есть тьма, а не свет». Цитата: «просто относила перевод на заверение…» Какая прелесть это «просто»!
А потом застучали каблучками, та-та-та: «черные брюки, черный свитер, черные туфли, розовый кожаный пиджак… розовый – не леденцовый (помилуйте, как можно-с?!), а, пожалуй, очень светло-малиновый…» Да еще сводящая меня с ума гладкая прическа… Осталось только в легкой спешке накрасить перед зеркалом ресницы, чуть приоткрыв при этом губы, и мельком взгляд на меня назад… ну что, поразила!? Прелесть, Женщина Наталья! Может, я все это накрутил, тогда оставьте меня в этом теплом заблуждении.
Неистребимо вредного Скорпиона Вы удивили. Снимаю шляпу. И если моя «армянская судьба» будет ко мне благосклонна, то может, доведется услышать Ваше пение. Думаю, что это должно быть нечто притягательное.