– Ну, Шурик, нельзя быть такой безответной. У меня Мопи и тот защищает свою миску, тявкает, если кто-то мимо проходит.
Да, тявкать она не умеет. Не научилась и вряд ли уже научится. И Оленьку свою не на учила. Все они три такие – безответные. Может, Ксюша вырастет другой? Хочется домой, к маме. Мама обнимет и скажет:
– Ничего, Шурочка, все пройдет. Главное, что все здоровы. И ты, и Оленька, и Ксюша. Просто ты очень добрая, а люди доброту с простотой путают, с простодушием. А защищаться не умеешь, не на учила я тебя. Да я и сама не умею. Обидят – поплачешь, и вроде прошло. Все хорошо, доченька.
Шурочка с мамой всегда жили около ВДНХ. Сначала на проспекте Мира, но это время она почти не помнила. Они занимали две комнаты в четырехкомнатной квартире. У соседей, кажется, был мальчик, постарше. В этих комнатах болел отец, болел долго. Там всегда пахло лекарствами и еще чем-то неприятным. Потом он умер, но этого она совсем не помнила. А мама была с ней всегда. Красивая, тоненькая, со светлыми волосами, собранными в большой узел на затылке. Всегда за швейной машинкой, что-то шьет. Давала Шуре разноцветные лоскутки для кукол. Или сидела за столом, делала цветы из разных красивых шелковых кусочков. Шуре нравилось смотреть, как ловко мелькают тонкие мамины пальцы, и каждый новый цветок был не похож на предыдущий. Такие красивые цветы! Но Шурочка не трогала. Она знала – это заказ. Мама подрабатывала в ателье. Приходила с работы и садилась шить или мастерить цветы. Она работала в плановом отделе какого-то большого учреждения, но денег не хватало. У мамы был младший брат, дядя Коля. Шурочка его любила, молодой дядя учился в институте, был очень веселый, рисовал ей смешные картинки. Он всегда приходил голодный, съедал две тарелки супа, и мама заворачивала ему с собой бутерброды. Дядя Коля жил один, у него была комната на Сретенке. Когда дядя Коля уходил, мама засовывала ему в карман деньги, а он отказывался. Они всегда спорили, стоя в дверях. Шурочке было смешно, потому что дядя приплясывал на месте, кричал, что он богат, как Крёз, и строил смешные гримасы. Но мама все-таки умудрялась засунуть деньги в его карман, и он убегал. Других родственников у Шурочки не было. Ни дедушек, ни бабушек, как у других детей в детском саду. Зато у нее была самая красивая мама и веселый дядя Коля.
Потом их дом снесли, и они переехали в Останкино. Им предлагали двухкомнатную квартиру далеко от ВДНХ, но мама отказалась и взяла однокомнатную в их районе. Квартира была в новом доме с лифтом. Шурочке лифт очень нравился. И комната нравилась, она была большая, светлая, с громадной во всю квартиру лоджией. Можно было выйти на нее из комнаты и из кухни. И кухня тоже была большая. И гулять они с мамой ходили по-прежнему на ВДНХ.