– Я не захочу повернуть назад, – пробормотала она, целуя меня в шею и давая мне возможность выговориться. – Никогда. А ты?
Я сглотнул и попытался сосредоточиться. Мой член так затвердел, что мне захотелось его коснуться.
– Я очень стараюсь, Дарси… не думать о тебе так.
– Но ты же думаешь? – спросила она, тяжело дыша мне в шею. – Думаешь так обо мне?
Признать это было сложнее, чем я думал.
– Иногда, – в конце концов согласился я, закрыв глаза и ощущая собственную вину. – Но я не хочу.
Хуже всего, что в душе я точно знал, что должно было случиться. Если можно искренне врать самому себе, то в тот момент именно это я и делал, а позже пытался убедить себя, что хотел лишь поцеловать Дарси, что я не хотел, чтобы все зашло так далеко.
Но если бы это было правдой, я бы убрал ее руку, когда она начала расстегивать молнию у меня на штанах. Я бы не засунул руку ей в трусики. Я бы не снял джинсы и не лег на Дарси. И я бы точно был обескуражен, когда она достала из кармана презерватив.
Итак, я был у нее первым. Она почти не целовалась с мальчиками до меня. И да, как учитель математики старше ее на десять лет, я знал, что этим лишь ухудшаю ситуацию.
Однако… У нас был такой страстный секс в домике, что к тому времени, как мы вышли из него, от нас буквально валил пар, а аккумулятор фонарика полностью сел. Мы оставили его на одном из стропил, а сами вернулись к машине. Мы смеялись и были очень наивными.
Не одна Дарси считала, что так будет всегда.
Дарси растянулась на траве на заднем дворике, посадив рядом с собой Кляксу. Вместе они радовались приятному теплу раннего лета. Было около девяти часов утра, старенький транзистор отца был включен на «Радио 4», Дарси держала в руке чашку с крепким черным кофе, а рядом с ней на траве стояла тарелка с домашними чуррос. Клякса, как оказалось, был большим любителем чуррос. Они ему так понравились, что он глотал их целиком.
Дарси всегда, а особенно в это время года, радовалась тому, что решила не следить за садом, позволив деревьям и кустам расти как им вздумается. Пчелы деловито гудели среди зарослей клевера. Границы участка, когда-то давно размеченные матерью, были украшены бегониями, геранью и кошачьей мятой и теперь выделялись яркими розовыми и фиолетовыми красками на фоне зеленых джунглей. Вьющиеся розы с сочными кремовыми бутонами карабкались по кирпичным стенам сада. В листве яблонь тихо ворковали голуби, Джон Хамфрис провоцировал Алекса Салмонда в программе «Сегодня», и на несколько секунд Дарси показалось, что она полностью довольна жизнью. Потом она вспомнила Джастина и помрачнела.