– Твои бедные руки, – прошептала она, целуя рубцы на его пальцах и запястьях. – Твои руки, Шура. Они заживут, правда? И шрамов не останется?
– Твои же руки зажили. И шрамов не осталось.
– Угу, – пробормотала она, вспоминая, как тушила зажигалки на крыше. – Сама не знаю как.
– Я знаю как. Ты исцелила их. Теперь исцели мои, Тата.
– Милый…
Татьяна отчаянно вжала его голову в свои нагие груди.
– Я задохнусь.
Она обнимала его так же неистово, как он ее когда-то в Лазареве.
– Открой рот, – прошептала она. – Я буду дышать за тебя.
5
Наутро, прежде чем выйти в коридор, Татьяна обняла Александра и велела быть хорошим.
– Я всегда хороший, – заверил он.
Станислав и Инга сидели в коридорчике. Кротов встал, протянул Александру руку, представился, извинился за вчерашнее и пригласил его посидеть и покурить. Александр не сел, но взял у Славы папиросу.
– Всем нам приходится нелегко. Но это не навсегда. Вы ведь знаете, что говорит партия, капитан? – начал Станислав, заискивающе улыбаясь.
– Что именно говорит партия, товарищ? – осведомился Александр, глядя на Татьяну, державшуюся за его руку.
– Бытие определяет сознание, верно? Мы так живем довольно долго и успели привыкнуть. Скоро станем другими людьми.
– Но, Слава, – жалобно протянула Инга, – я не хочу так жить! У нас была прекрасная квартира. Я хочу такую же.
– Получим, Инга. Исполком обещал нам двухкомнатную.
Александр презрительно уставился на Кротова, но промолчал.
– Шура, у меня есть брикет каши, – вмешалась Татьяна. – Сейчас сварю.
Александр, жадно затягиваясь, кивнул. Ей не понравилось выражение его глаз.
Возвращаясь с кухни с двумя мисками каши, Татьяна подслушала, как Станислав рассказывал, что они с Ингой женаты двадцать лет, оба инженеры и старые большевики.
Александр терпеливо дослушал, прежде чем взять миску и войти в комнату. Он даже не позвал с собой Татьяну. Той пришлось завтракать в коридорчике. Инга засыпала ее вопросами, но Татьяна отмалчивалась. Она вымыла вчерашнюю посуду, прибралась в кухне и наконец осторожно заглянула в комнату. Ей очень не хотелось остаться наедине с Александром. Оказалось, что он собирает ее вещи в черный рюкзак.
– Ради этого ты явилась? – прошипел он. – Стосковалась? Чужие люди, коммунисты, ловят каждое твое слово, каждый стон! Тебе этого не хватало, Таня?
– Нет. Мне не хватало тебя.
– Мне здесь места нет. И вряд ли это подходящее место для тебя.
– Что ты делаешь? – удивилась она.
– Собираюсь.
– Собираешься? – тихо спросила она, закрывая за собой дверь. Значит, началось. Она не этого хотела. Жаль, что так все вышло. Но ничего не поделаешь. – Куда мы едем?