о женщина, сидящая передо мной?
Татьяна поднялась и, нагнувшись, крепко поцеловала его в губы.
– Я – твоя любимая жена, – прошептала она.
Надежда оказалась лучшим доктором.
Бесконечно тянувшиеся ранее дни теперь просто летели. Александр пытался вставать, ходить, двигаться! И хотя не мог сползти с постели, старался помогать себе руками. Наконец он сел, стал есть самостоятельно и жил в ожидании минут, когда придет Татьяна.
Безделье сводило его с ума. Он попросил Татьяну принести ему куски дерева и армейский нож и часами вырезал пальмы, сосны, ножи и человечков.
Она прибегала каждый день, по многу раз в день, садилась рядом и шептала:
– Шура, в Хельсинки мы сможем покататься на санях или на дрожках. Вообрази только, какое чудо! И мы сможем пойти в настоящую церковь! Доктор Сайерз сказал, что хельсинкская церковь Святого Николая очень похожа на Исаакиевский. Ты слушаешь, Шура?
Александр с улыбкой кивал и продолжал орудовать ножом.
– Шура, – не унималась она, – знаешь, Стокгольм выстроен из гранита, совсем как Ленинград! Наш Петр Великий в семьсот двадцать пятом в яростной борьбе отобрал Карелию у шведов! Подумать только, какая ирония! Даже теперь мы сражаемся за землю, которой суждено нас освободить. К тому времени как мы попадем в Стокгольм, настанет весна, и прямо на пристани наверняка окажется утренний рынок, где продают зелень, фрукты и рыбу… о, еще, Шура, копченый окорок и какой-то бекон. Мне доктор Сайерз сказал. Ты когда-нибудь ел бекон?
Александр с улыбкой кивал и продолжал вырезать.
– И в Стокгольме мы поедем в такое место… как оно называется… ах да, Храм славы. Усыпальницы их королей. Королей и героев! – восторженно излагала Татьяна. – Тебе понравится. Мы там побываем?
– Да, солнышко, – ответил Александр, откладывая работу и притягивая ее к себе. – Обязательно.
5
– Александр! – прошептал доктор Сайерз, садясь на стул рядом с кроватью. – Можно я буду говорить по-английски, только очень тихо? Очень трудно целый день объясняться по-русски.
– Разумеется, – ответил Александр тоже по-английски. – Приятно снова слышать родной язык.
– Простите, что не смог прийти раньше. Понять не могу, как я ухитрился попасть в ад, именуемый фронтом. Не хватает медикаментов и оборудования, ленд-лизовские грузы приходят с опозданием, я питаюсь черт знает как, сплю без матраца…
– Почему же?
– Отдал раненому. У меня толстая картонка.
Интересно, у Татьяны тоже толстая картонка вместо матраца?
– Я думал, что скоро выберусь отсюда, но, как видите, по-прежнему на месте. Работаю по двадцать часов в сутки. Наконец-то выдалась свободная минута. Хотите поговорить?