Бой продолжался. Чтобы уничтожить «Золотое руно» и огневые позиции пиратов, канониры на фрегатах, по всей видимости, стреляли классическими круглыми пушечными ядрами. Для стрельбы по живой силе они, однако, могли использовать другие типы боеприпасов, а именно цепные ядра (два ядра – или две половинки ядра, – соединенные друг с другом цепью), книппели (примерно то же самое, что и цепные ядра, но вместо цепи использовался металлический стержень) и боеприпасы с картечью[36] (металлические сосуды, наполненные мушкетными пулями или камнями, которые разлетались, как шрапнель). Пираты, стреляя в ответ, скорей всего использовали круглые ядра, пытаясь поразить ими корпус и мачты фрегатов.
К этому моменту матросы военных кораблей, по-видимому, бросили якорь и с носа, и с кормы, чтобы придать своим судам бульшую устойчивость, и сражались плечом к плечу, стараясь вести максимально интенсивный огонь по Баннистеру и его людям. В эпоху парусных кораблей суда редко давали залп сразу из всех орудий одного борта, потому что деревянный корпус судна мог не выдержать такой нагрузки. Однако на «Соколе» и «Селезне», вполне возможно, стреляли несколько пушек одновременно, посыпая ядрами остров вместе с теми целями на нем, которые им удалось засечь.
Для фрегатов было очень важно уничтожить орудийные батареи пиратов (по мнению Маттеры, Баннистер разместил их на возвышенности в восточной части острова). Уже сама высота этой возвышенности – более ста футов над линией берега – очень сильно затрудняла прицеливание из тяжелых пушек через узкие орудийные люки фрегатов. Зачастую, чтобы иметь возможность вести огонь по цели, расположенной высоко, кораблю приходилось становиться на якорь подальше от нее, а это отрицательно сказывалось на точности стрельбы. Поэтому, с точки зрения Маттеры, высота расположения орудийных батарей Баннистера давала пиратам серьезное преимущество.
Однако, пожалуй, самая серьезная проблема при стрельбе по пиратам из пушек заключалась в килевой и бортовой качке фрегатов. Ведя огонь «с воды», канониры часто были вынуждены дожидаться момента, пока их судно займет положение, подходящее для осуществления выстрела из пушки. Тем самым наводить на цель им приходилось не только пушки, но и – причем даже в большей степени – само судно.
Обе противоборствующие стороны наверняка при большинстве своих выстрелов промахивались. В случае же попаданий наносился очень большой ущерб. «Золотое руно», с которого сняли не меньше половины его пушек (их переместили на остров) и которое, возможно, все еще лежало с большим боковым креном на песке, было скорей всего очень быстро выведено из строя (хотя вполне возможно, что во время боя на нем людей вообще не было). Ряды военных моряков, поражаемых мушкетными пулями и большими щепками, начали редеть. Те, кому пуля или щепка попадала в голову, шею или туловище, зачастую умирали (в лучшем случае немедленно, без долгих мучений). Тех раненых, которые были все еще живы, переносили к корабельному врачу (или цирюльнику), чтобы тот наложил повязки или, если рана была серьезной, произвел ампутацию. Именно в том помещении, в котором находился врач со своей хирургической пилой, решалась дальнейшая судьба тяжелораненых.