Так убеждала я себя и даже на какое-то время поверила в это. Как я уже говорила, хотя я родилась всего лишь девочкой, отец любил меня больше всех своих детей. С того момента как я сделала первый вдох, а мать перестала дышать, сердце Соломона принадлежало мне. Отец без колебаний исполнял все желания матери. И точно так же все детские просьбы, которые мне случалось произнести, немедленно выполнялись. Все детские сокровища, о которых я мечтала, становились моими, стоило лишь попросить. Царевне Ваалит ни в чем не отказывали.
Однако сейчас я вижу: я хотела, чтобы даже сны подчинялись мне и выполняли мои желания.
К тому времени, когда царица Савская вступила в ворота Иерусалима и в жизнь моего отца, меня избаловали бесконечными уступками. Я и подумать не могла, что мне могут не дать чего-то, что я захочу.
Что я не смогу получить желаемое.
Ведь до того, как я увидела царицу Савскую и сопровождавших ее женщин, мои желания оставались детскими. У меня даже мысли не возникало, что о своих истинных желаниях я не подозреваю. Не задумывалась я и о том, что мое сердце стремится к тому, чего не сможет для меня сделать ни один мужчина. И ни одна женщина.
Что я должна буду сама бороться за то, чего захочу всей душой.
Часть четвертая
Дороже рубинов
Соломон
– Этому лету конца не видно, правда? – Когда Аминтор не ждал ответа, он спрашивал словно бы шутя.
Соломон улыбнулся, вежливо соглашаясь, и посмотрел на высохшие золотые холмы.
– Лето едва началось. Скоро станет жарче. А потом сменится время года. И все начнут стенать о том, как долго тянется зима.
Сам царь уже не обращал внимания на то, по-зимнему коротки дни или по-летнему длинны. Он следил лишь за тем, чтобы все работы выполнялись надлежащим образом и в отведенный для них срок. «Так создается мирная жизнь. Такова дорога мудрости».
– Опять ты задумался, царь мой и повелитель, и явно о неприятных вещах. Это плохая привычка. Вообще-то человек с четырьмя десятками жен, из которых к тому же одна – пылкая новобрачная, мог бы отыскать для себя одну-две приятные мысли, пока, задумавшись, стоит на крыше.
– Я не думал о женах. Даже о новобрачной.
– А следовало бы, господин мой, иначе они перестанут думать о тебе. Даже новобрачная, – добавил Аминтор. – Чем холоднее климат в этих странах на краю земли, тем горячее прибывшие оттуда девушки.
– Я думаю о женах. Но не сейчас.
Сейчас, когда ярко светило солнце, хотелось просто наслаждаться его лучами и обществом человека, чье самое жестокое и суровое слово было словно пушинка, а самое мрачное настроение – словно летний полдень. Аминтора ничто не тяготило. С ним царь, которому не давали продохнуть мужчины, требовавшие мудрых решений, и женщины, боровшиеся за его благосклонность, находил отдых. К тому же Аминтор был чужеземцем. От этого с ним было еще легче, ведь он никогда не приходил с просьбами и ходатайствами. Критянин хорошо служил царю – с ним он иногда мог побыть просто Соломоном, а не царем Соломоном Премудрым.