– Вернись к нам, о царь, мы здесь ради твоего удовольствия.
Голос царицы Юга согревала улыбка, смех нежной лаской звучал в ее словах.
Захваченный врасплох посреди мыслей о прошлом, Соломон ответил царице ее же словами – эта уловка всегда выручала:
– Нет, это царь здесь ради удовольствия царицы. Чего желает царица Утра?
Он улыбнулся – эта уловка тоже хорошо работала, когда улыбки от него не ждали.
Но царица Утра так же хорошо умела играть в эту игру, как и он сам.
– Царь Соломон витал мыслями где-то вдали. Речи простых женщин навевают на него скуку.
Озорство золотыми искорками танцевало в глубине ее глаз.
Разгорающийся огонь согревал кровь Соломона. Он улыбнулся ей снова, на этот раз не пытаясь оценить, какой эффект это произведет.
– Ни в коем случае, – ответил он, и царица рассмеялась.
– Правильный ответ, о Соломон Премудрый, звучит так: «Царица Савская – не просто женщина!»
– Возможно, это правильный ответ, но Соломон Премудрый – всего лишь человек, а потому он может говорить лишь то, что является правдой, а не то, что правильно. А правда, о царица, в том, что твои слова никогда бы не навеяли скуку ни на одного мужчину.
Неспешным шагом они приблизились к тем царским женам, которые в тот день оказались в саду. Соломон представил каждую из них царице Савской, внимательно следя за тем, чтобы соблюдать порядок, в котором они выходили за него замуж. Ни одну женщину он не хотел возносить над другими, и такая очередность служила именно этой цели. Даже Нааме, матери наследника, пришлось ждать, пока царице Савской поклонятся женщины, которых выдали за Соломона раньше, чем ее.
Билкис любезно поговорила с царицами и ласково – с мальчиками. Затем, искоса взглянув на женщин, наблюдающих за ней (сбились вместе, словно выводок цыплят, – неужели думают, что Билкис одним прикосновением обратит их в пыль?), царица сказала:
– Теперь, поскольку царица Юга – простая женщина, которая легко начинает испытывать скуку, она просит, чтобы царевна Ваалит немного развлекла ее.
– Как пожелает царица.
Ответить иначе Соломон не мог. «Да и с чего бы мне захотелось ответить иначе?» И все же, когда он увидел, как царица снова пересекла сад и вернулась к Ваалит, как лицо его дочери озарилось восторгом, ему пришлось подавить желание позвать их к себе.
«Не будь глупцом. Какая беда в том, чтобы позволить Ваалит поболтать с Билкис?» Но тревога – хотя он и сам не понимал, чего боится, – не отпускала его. Когда его дочь села бок о бок с царицей Савской на каменную скамью под гранатовым деревом, он заставил себя повернуться к ожидающим его женам и сыновьям и тепло приветствовать их.