Он отвел глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.
Она не хотела подыгрывать ему, делая вид, что довольна.
– Я не могу. Разве ты забыл, что я посвящена Гиппоне и клялась в верности царице воительниц?
– А ты разве забыла, что ты моя дочь и должна мне подчиняться?
Он был умным человеком, поэтому не стал продолжать спор, а лишь подозвал взмахом руки ожидавших в отдалении женщин. И они окружили ее и потащили с собой, прочь со двора, в свой тесный затхлый мирок.
Отец уже взял ее короткий бронзовый меч, а теперь женщины сняли с нее убранство, которое отличало ее от других и давало всем понять, что она – дева-воительница. Ее обувь на высокой шнуровке, штаны из оленьей кожи. Расшитую бусинами тунику. Широкий пояс с ножнами для меча и кинжала. Колчан и стрелы. И лук, выгнутый, словно молодой месяц.
А вместе с широкой серебряной повязкой, защищавшей шею, исчезла дева-воительница. Осталась лишь худенькая девушка, чье тело закалила верховая езда и охота.
Ее светлые волосы были собраны в косу. И вот одна из служанок развязала кожаную тесьму и высвободила волосы Гелики из туго заплетенной косы. Они хлынули ей на спину, словно поток, смывающий остатки свободы.
Всю свою жизнь она ехала верхом по широкой и ровной дороге. А теперь эту дорогу ей навсегда закрыли.
– Идем, госпожа Гелика, – сказала главная прислужница, – пора готовиться. Скоро ты встретишься с теми, кто отвезет тебя к супругу.
В тот вечер ее вывели к полудюжине мужчин. Отец говорил, что это посланцы Соломона. Ее выставили перед ними, словно племенную кобылу. Повелитель Коней расхваливал ее достоинства – длинные, позолоченные солнцем волосы, гладкую загорелую кожу, ровные белые зубы.
«Судя по тому, что я вижу, она достаточно пригожа, – сказал царский посланник, когда отец закончил перечислять все достоинства ее лица и тела, – а каков ее нрав?»
Отец удивленно уставился на него: если на царевну приятно смотреть, что еще нужно?
«Последние десять лет она жила с девами-воительницами, которые дают обет целомудрия, – наконец ответил он. – Разве есть лучшее свидетельство добродетели?»
«В общем-то, не так уж это и важно, – объяснил ей отец на следующий день. – Ведь царю Соломону так нужны мои кони, что он простил бы тебе и более тяжкие грехи, чем распутство».
Она промолчала, боясь разрыдаться перед ним. Всю ночь она не спала, тщетно пытаясь найти выход.
Подчинившись отцу, она нарушила бы клятвы Белой Кобылице Гиппоне, Артемиде Охотнице и девам-воительницам.
Ослушавшись отца и сбежав, она обрекла бы своих сестер на гнев Повелителя Коней и Соломона.