Открыв дверь в его комнату, девушка почувствовала резкий запах дыма и перегара. Развалившись на поломанном диване без спинки, отец смотрел телевизор. Прямо перед ним на табуретке был, так сказать, накрыт праздничный стол: килька в томате, бутылка пива и полная окурков жестянка из-под кофе «Pele». Равнодушно посмотрев на дочь, Иван Федорович вытащил из кармана сигареты и закурил.
– Сколько можно валяться? Скоро семь часов. Иди хоть козу подои, – снова переведя взгляд на телевизор, буркнул он. – Не повезло мне с бабами! Одна спит круглые сутки, другая рожать решила на старости лет…
Виктория с ужасом смотрела на человека, в которого превратился ее отец: небрежно одетый, небритый, волосы клочьями. Опухший от пьянства, Иван Федорович казался значительно старше своих лет. Худое, вытянутое лицо, покрасневшие глаза, длинный, заостренный книзу нос и тонкие, злобно сжатые губы. Щеки пересекали две длинные глубокие морщины. А когда-то это были такие красивые ямочки! Виктория стыдливо опустила глаза. И это ее отец? Тот, кем она раньше гордилась? А ведь ему всего сорок один год! Как же это произошло? Почему он, одинокий, беззащитный детдомовец, с малых лет привыкший бороться за выживание, окончив техникум и отработав столько лет в колхозе, вдруг сломался и опустил руки? Почему не устоял перед жизненными испытаниями? Почему не сопротивлялся? Почему, забыв о чести, стыде и даже любви, с таким безразличием относился к семье?
Виктория подошла к окну. Ей не хотелось отвечать отцу. Распахнув окно, девушка впустила в комнату свежий весенний воздух. Ворвавшись в помещение, ветер стал трепать накрахмаленную, немного выцветшую от времени сиреневую занавеску. С улицы послышалось мычанье коров и крики голосистых петухов. Оглянувшись, девушка снова брезгливо посмотрела на отца.
– Папа, миленький, ну перестань ты пить! Так же нельзя. Маме сделали операцию, ей нужна твоя помощь! А ты?! – с укором сказала она и махнула рукой.
– Что ты несешь? – пьяным голосом, картавя, крикнул отец и ухватился за бутылку с пивом.
– Стой! – потребовала Вика и подбежала к отцу. Выхватив у него из рук бутылку, поставила ее на сервант. – Ты слышишь, что я тебе говорю? Маме сделали операцию. Приведи себя в порядок и поезжай к ней. Ты должен купить лекарства и рассчитаться с врачами.
– А что с ней случилось? – рассеянно поинтересовался Иван Федорович и удивленно развел руками.
Старясь быть терпеливой, Виктория рассказала ему все, что знала об операции. Глядя в глаза отца, она все время гладила его по спине. Постепенно происшедшее начало доходить до Ивана Федоровича. Его лицо сделалось каменным. Сузив глаза, он задумчиво уставился в потолок и молчал. Что творилось у него в душе, понять было сложно. Наверное, ему было тяжело.