В начале лета 1939 года они поженились. Инженер по образованию, муж Виолетты вскоре возродил дело ее семьи. Но тут начались перемены. Грянула Вторая мировая война. Западная Галиция была присоединена к Украинской ССР. Как раз в это время Виолетта узнала о том, что ждет ребенка. Но радость быстро сменилась страхом. Фабрика отца была национализирована, конфисковали родительский дом, оставив им лишь одну квартиру. Узнав о том, что Виолетта – полька, ее забрали в тюрьму. Именно там произошло самое страшное событие в ее жизни: не выдержав испытаний и унизительных допросов, она потеряла ребенка. Молодой муж делал все, чтобы ее спасти. Именно он нашел свидетельство о рождении ее матери, где было указано, что она украинка. И только запоздалая телеграмма Сталина, которую он отправил руководству Галиции в начале июля 1940 года, прекратила этот страшный лавинообразный террор против поляков.
Так и не простив Советской власти бед, которые она принесла в их семью, Богдан вступил в ряды сторонников организации украинских националистов – ОУН. Он ненавидел власть, отобравшую у него все, лишившую его счастья иметь детей. Молодой, горячий, вместе с друзьями он решил противостоять существующему режиму. Но очень скоро Богдан был арестован НКВД. Почти тринадцать лет он провел в тюрьме сибирского городка Томск. Лишь три раза за это время Виолетте разрешили свидание с мужем. Только после смерти Сталина Богдан был амнистирован и отпущен.
С болью в сердце и с мыслями о своей искалеченной жизни они прожили вместе еще почти сорок лет. Виолетта Генриховна служила в театре, долгие годы работала помощником главного режиссера. Богдан Федорович трудился на механическом заводе. Отличный специалист, он «дорос» до должности главного инженера. Все вроде бы у них было хорошо. И только осознание того, что никогда в их доме не будет звучать детский смех, сделало их жизнь бессмысленной, пустой.
Виолетта Генриховна вздохнула и грустно посмотрела в окно.
– Вот такая она, жизнь, – поднеся чашку ко рту, проговорила она.
Виктория молчала. То, что она услышала, ее потрясло. Протянув руки, девушка сжала ладони Виолетты Генриховны. Неожиданно по щекам женщины потекли слезы. Вздрогнув, Вика поднялась и нежно обняла ее за плечи.
– Не надо, не плачьте! Пожалуйста, поберегите себя. Это я во всем виновата: разбередила ваши раны. Вы прожили такую тяжелую жизнь… Но я постараюсь сделать все, чтобы вам жилось хоть немного легче, – произнесла девушка с улыбкой. Стараясь развеять грусть, она затараторила: – Правда, правда! Хотите, я вам буду и за дочку, и за внучку? Согласны?