Вздохнув, Виктория поднялась с мостика. Вытерев ноги о траву, девушка натянула старенькие, стертые на носках туфли, поправила платье и неторопливо пошла вверх по тропинке. Виляя между кустарником, тропинка поднималась к полю и уводила к селу. Опустившись, солнце поцеловало землю и обняло горизонт. В воздухе кружил аромат цветущих деревьев. Маленькими бриллиантами в траве блестела роса. Из зарослей кустарника послышался дрожащий стрекот цикад. Вдохнув полной грудью, Вика на мгновение остановилась и закрыла глаза.
– Какая красота! – восторженно протянула девушка.
Вечерело. Минуя соседские участки с зеленеющими грядками, Виктория неторопливо подошла к дому. Отворив калитку, она насторожилась. Во дворе никого не было. Окна дома были непривычно темными. Вика заволновалась и, нахмурившись, побежала в сарай. Но и там, кроме животных, никого не было. Умостившись на жердочке, куры устало свесили головы набок и, слегка приоткрыв глаза, посматривали на Вику. Не привязанная, по хлеву бродила коза. Увидев хозяйку, она подняла голову и жалобно заблеяла.
– Отстань, вредина! Не до тебя, – буркнула Виктория и, закрыв за собой дверь, выбежала во двор.
Обогнув дом, девушка поспешила к веранде.
– Мам, пап! Есть кто-нибудь? – с тревогой позвала она.
В ответ послышался прерывистый лай Арни. Подбежав к Вике, пес лизнул ее ногу и, виляя хвостом, заскулил.
Виктория потрепала собаку за ухом и повторила:
– Мам, пап, вы где?!
– Не ори, – сердито отозвался прокуренный, хриплый голос. – И без тебя тошно!
Обернувшись, девушка заметила одинокую фигуру отца. Опустив голову, Иван Федорович стоял на крыльце и курил.
– А что это ты в темноте? – удивленно спросила девушка. – И где мама?
– Мама, мама… – раздраженно пробормотал отец и, сделав глубокую затяжку, нервно добавил: – Увезли ее!
– Куда увезли?
– В больницу увезли, в район. Скорая ее забрала, – мрачно ответил Иван Федорович.
Выбросив окурок, он тяжело поднялся и подошел к дочери.
– А что с ней? – слегка заикаясь, спросила взволнованная Виктория.
Глотнув воздуха, девушка хотела еще что-то сказать, но не смогла. Сердце ее сжалось в дурном, страшном предчувствии. По телу пробежал мороз. Мысли кубарем пронеслись в голове.
– Что, что? – раздраженно повторил отец и громко икнул. В лицо девушке ударил едкий, неприятный запах спиртного. – Ваши бабские дела. Ребеночка она, видите ли, мне хотела родить! Да только стара она детишек вынашивать. Ей скоро тридцать семь. Поздно уже! Не вышло у нее ничего. Все говорила, что хочет меня к себе привязать, к жизни вернуть. Зачем? Не надо мне никакого ребеночка. Самим жрать нечего! Куда тут еще лишних едоков плодить?