Затем Джо промаршировала к окну, задернула занавески и заперла дверь.
– Еще что-нибудь? Бэджер, иди сюда. – Он послушно протрусил к ней, Джо подхватила его на руки и притворилась, что обращается к его пушистому белому животу. – Привет, журналисты. Вы поставили жучки на эту собаку? Если да, то, надеюсь, вам приятно слушать бурчание в его животе.
Я выдавила жалкую улыбку и опять свернулась клубком на диване, подтянув колени к груди. Бэджер запрыгнул ко мне, и от знакомого бисквитного запаха его меха мне снова захотелось расплакаться.
– Ты должна рассказать мне все! – сказала Джо, перекрикивая звук кипящего чайника. – Я знаю, что ты, как белка, запасаешь секретики, но если мы хотим с этим разобраться, мне нужно узнать все мрачные подробности.
Я вздрогнула. Почему я так боялась рассказать Джо правду? Дело было не в том, что никто на свете не должен об этом узнать. А в том, что у Келли был талант портить все мои отношения, и даже сейчас, с бог знает какого расстояния, она портила мне жизнь.
– Так что давай, выкладывай. – Джо поставила рядом со мной чайный поднос и стянула атласный бант с очередной огромной коробки шоколадных конфет, которыми нас засыпал Рольф. Чай и шоколад: рецепт Джо от всех проблем.
– Разве что, – добавила она, – у Лео проявилась какая-то странная сексуальная девиация?.. Тогда можешь не рассказывать, а показать жестами, если захочешь.
Я глубоко вздохнула.
– София намекнула, что некоторые крупные газеты наняли журналистов для поисков моей сестры Келли.
– Я не знала, что у тебя есть сестра. – Джо выпучила глаза.
– Но она есть. Я не видела ее восемь лет. Она ушла из дома в тяжелые времена, и с тех пор мы ее не видели.
– Почему ты о ней не рассказала?
Я наблюдала, как Джо сдерживает свой врожденный скандальный инстинкт, видя, насколько это меня расстраивает.
– Потому что я не хотела, чтобы ты знала! Из-за Келли наша семья прошла через ад. Она заставила маму и папу продать дом, в котором мы росли, из-за ее позора папа был вынужден рано уйти на пенсию. А потом она исчезла и оставила нас разбираться со всем, что наворотила, и мы никогда о ней не говорим, но когда я приезжаю домой, ее призрак все еще там, и… – Я понимала, что с каждым словом мой голос становится все громче, а северный акцент все сильнее.
Поэтому я остановилась и прикрыла рот ладонью. Что это, прорывающаяся злость? Я никогда еще так не злилась на Келли.
– Так что она сделала?
Я прижала язык к обратной стороне передних зубов.
– Отвратительную вещь.
– Более отвратительную, чем брак родителей с теми, кто младше тебя? – серьезно спросила Джо. – Это хуже того, что один твой дядюшка отправился в тюрьму за то, что ради получения страховки поджег коллекцию бесценных римских секс-игрушек второго дядюшки? Не думаю.