– Это была не критика, – начала я, но он шикнул на меня.
– Я много думал после нашей последней встречи. О том, что ты сказала мне о родителях… Это заставило меня взвесить то, что действительно для меня важно. И понять, без чего я жить не могу. Жить я не могу только без тебя. – Выражение его лица смягчилось. – Так что я поговорил с папой, с Софией и сказал им, что пришло время отменить смехотворные, устаревшие патриархальные установки.
У меня отвисла челюсть.
– Что?
Лео прочистил горло.
– София занимается документами… естественно… но указ будет ратифицирован на первом же заседании парламента при папином правлении. София получит то, чего всегда хотела, и отлично с этим справится.
– Но как же ты? Ты же не будешь кронпринцем!
Я знала, насколько это для него важно. Я знала, как ему нравилось быть частью цепочки, уходящей в глубины истории. И он от этого отказался. Ради меня. Чтобы моя жизнь могла быть нормальной.
– Я все равно останусь частью всего этого. Мне лишь не придется посвящать делу всю свою жизнь. И неужели ты думаешь, что я мог бы наслаждаться такой жизнью, зная, как ты ее ненавидишь? – Он переплел наши пальцы. – Я бы сам ненавидел каждую минуту правления. А так я оставлю себе работу в Лондоне, у меня будут обязанности и благотворительные проекты, но не в прежних огромных объемах. Я могу как следует заниматься каждым, например, твоим терапевтическим садом.
– Это… – Я не знала, что сказать. – Очень смелый шаг навстречу феминизму. Лиза, наверное, счастлива.
Лео осторожно кивнул.
– Так и есть.
На мгновение повисла пауза. Мы просто смущенно смотрели друг на друга, не желая портить чудесный момент, а потом Лео прихлопнул ладонью карман.
– Почти забыл, извини. Ита-а-ак, о чем же я собирался тебя попросить…
Он опустился на одно колено и взял мою левую руку, глядя на меня с самым умоляющим выражением из всех, которые я когда-либо видела. Белый шум гудел в моей голове миллионом шмелей, я готова была потерять сознание от волнения.
– Окажешь ли ты мне великую честь, – сказал Лео, – согласившись стать моей женой?
Я кивнула, а затем сказала:
– Да. Да, пожалуйста.
Я даже не взглянула на кольцо, которое Лео держал, но когда он начал надевать его мне на палец, я поняла, что это вовсе не то бесценное кольцо, которое дедушка отдал ему для меня. Это было гораздо меньше, с идеальными розовыми рубинами на золотом ободке. Меньше, но красивее. И более «мое».
– Мак, – просто сказал он. – Ценное своей обыкновенностью садовое растение.
Мне больше не нужны были слова. Я потянулась к нему, и когда руки Лео обхватили меня за талию, а мои обняли его шею, я почувствовала, как наши души соединяются вместе, как ключ и замок.