– Правда? А чем именно? – Лео, похоже, действительно было интересно. – Любишь галереи искусств?
– Нет, дело в деревьях. Не смейся, – добавила я, потому что когда я начинала рассуждать о деревьях, даже Тед не мог удержаться от хихиканья. – Я люблю те площади Лондона, где деревья – ровесники домов или даже старше, а дома строились вокруг них. Мне нравится представлять, куда тянутся корни, насколько глубоко они уходят под землю.
– Ага.
Лео не фыркнул, поэтому я продолжила:
– Я представляю, как они касаются тоннелей метро, как обвиваются вокруг винных погребов. Конечно, я знаю, что это не так, что корневая система не настолько развита, но мне всегда нравилось бродить по тем районам Лондона, о которых рассказывали на уроках истории. Римские дороги, средневековые гончарни, чумные ямы и корни деревьев, которые объединяют историю в единое целое.
– Это очень поэтичный взгляд на историю.
Мы дошли до пешеходного перекрестка, и Лео поднял руку, останавливая такси, которое пыталось проскочить по зебре. Оно затормозило сразу, и, когда Лео жестом пригласил меня первой переходить дорогу, я ощутила себя особенной.
– И общеизвестно, что вырубка таких деревьев – преступление, – продолжила я, чтобы не показаться слишком сентиментальной. – Они естественные фильтры городского воздуха. Красивые и полезные!
– Зеленые легкие города, – сказал Лео и взглянул на меня. – Я иногда думаю об этом, когда смотрю в окно своего кабинета – о том, насколько зеленым выглядит Лондон между домами. И каким зеленым он был раньше, когда тут были только деревни.
Я застыла. Я сама часто об этом думала.
– Правда? Серьезно?
– Боюсь, что да. Мне нравится представлять крыши деревенских домов вокруг церковных шпилей. До того, как улицы объединили их в одну большую сеть. – Лео кивнул, затем притворился, что это чудачество заставило его вздрогнуть, и я засмеялась, потому что ощутила: между нами есть что-то родственное.
– А ты знаешь, что эти платаны стоят семьсот пятьдесят тысяч фунтов? – спросила я, торопясь получить ответ, пока мы все еще были на площади.
Я указала на толстое дерево на углу, узловатое, с облетевшими листьями, но все равно исполненное достоинства, как старый солдат на страже домов. Никто не мог сравниться со мной в любви к деревьям, и все же это было невероятное количество денег.
– Как это определили?
– Учли возраст, размер и количество людей, которым оно приносит пользу. Этот платан растет здесь со времен штурма Бастилии. Со времен, когда Джордж Вашингтон был президентом. – Мне сложно было уложить в голове такие факты. – И он при этом живой! Представь, что он видел на своем веку.