Огороднику выдали специальные шифроблокноты с индивидуальным шифром. Только человек, имеющий идентичный блокнот, мог расшифровать сообщение. ЦРУ снабдило его также шпионской фотокамерой Т-100, замаскированной под обычный тюбик губной помады, но способной делать 100 снимков. Огороднику была дана также новая кличка. Всегда существовал риск, что КГБ обнаружит, что "крот" ЦРУ, известный как Кнайт, работал в советском посольстве в Боготе. Если Кнайт будет неожиданно упомянут в потоке телеграмм из Москвы и в Москву, КГБ сможет вычислить, что это некто, недавно уехавший из Колумбии в Москву.
Огороднику дали псевдоним Тригон и, чтобы надёжнее защитить его, добавили Новый префикс. В отличие от "АЕ" префикс "СК" не относился к какой-либо конкретной стране, а лишь означал, что он является агентом отдела СВЕ.
Очень скоро Рику пришлось решать неожиданно возникшую проблему. Его часто вызывали для информирования высокопоставленных чинов Оперативного директората о работе с Огородником, и в этот раз Хэвилэнд Смит ожидал, когда Рик придёт на работу. "Тригон попросил передать ему пилюлю со смертельным ядом, чтобы проглотить ее, если его схватят в Москве", — объявил Смит. Рик был удивлён. Он не знал, что ЦРУ занималось изготовлением 'С" (смертельных) пилюль, но Смит объяснил, что в редких случаях во время второй мировой войны их выдавали офицерам, которых посылали за линию фронта. Смит предложил Рику убедить Тригона, что ему не нужна такая пилюля. Тот попытался было, но Тригон упорно настаивал на своём, поэтому техническое подразделение ЦРУ запрятало пилюлю в зажигалку и отправило ее агенту. Несколько месяцев спустя Тригон дал знать, что ему нужна другая такая пилюля, поскольку он потерял зажигалку. Управление выслало ему ещё одну, запрятанную в дорогой авторучке.
В Москве Тригон стал фотографировать сотни советских дипломатических телеграмм, включая секретные донесения, написанные советским послом в Соединённых Штатах Анатолием Добрыниным, работавшим в Вашингтоне, и Олегом Трояновским, советским представителем при Организации Объединённых Наций в Нью-Йорке. Материал Тригона был таким важным, что ЦРУ ввело отдельную систему его распространения. Дипломатические сообщения, которые Тригон фотографировал, переводились и дословно печатались на страницах с синим окаймлением. Они стали называться "сине полосными докладами" и доставлялись с курьерами в Белый дом, Государственный департамент и Совет национальной безопасности. Было известно, что Генри Киссинджер внимательно изучал их.
То, как Рик работал с Тригоном, произвело на Смита сильное впечатление, и он решил взять его с собой в Нью-Йорк для встречи с другим советским дипломатом. Смит завербовал этого агента и занимался им сам лично. Если русскому, который работал в Секретариате ООН, Рик понравится, Смит передаст этого агента ему. Нью-Йорк был Меккой для вербовщиков. В отделении ЦРУ там работало 60 сотрудников. Они тесно взаимодействовали с местным отделением ФБР, которое располагало двумя сотнями специальных агентов, готовых по вызову вести слежку за русскими. У некоторых из этих сотрудников не было даже в отделении ФБР, находящемся в Манхэттене, своего стола, поскольку все рабочие дни они проводили на улицах. По оценкам ЦРУ и ФБР, из 700 советских граждан, работающих в ООН, советском представительстве и Секретариате ООН, по меньшей мере половина были офицерами КГБ или ГРУ.