— А вдруг орки.
Парни промолчали, но в тишине читалось, что они согласны со мной.
Кувшин достал утром Клоп, которому мы намотали на голову мокрую рубаху.
— А зачем мочить? — поинтересовался Толикам.
— Через воду газы плохо проходят, — объяснил я.
Зря я это сделал. После того как достали отраву, пришлось объяснять теорию о газах и молекулах. Так-то по барабану..., просто я её объяснить мог на примере шариков, а Толикам оказался очень настырным. В итоге мы даже краем зацепили молекулярную массу, на которой я собственно и поплыл. Надо к чести данного мира сказать, что особо нового я Толикаму не открыл, за исключением откровения о том, что воздух тоже состоит из молекул и собственно газ это просто форма содержания вещества, но мне кажется, он мне не совсем поверил. Тем не менее, они тут и сами догадывались о мелких частицах, которые переносят запах и яд, как в нашем случае.
Ларк очнулся к обеду. На него было больно смотреть. Не удивлюсь, что если вдохнуть эту штуку в нормальной пропорции, то можно и совсем не проснуться.
В капище (теория Толикама в связи с найденным кувшинчиком более подходила), мы спустились на следующий день. Лакмусовой бумажкой, определяющей наличие сонного зелья, служил я. Никакой дискриминации инвалидов — короткая палочка была моей.
— Спускайтесь! — спустя десять минут прокричал я.
Дверь не хотела поддаваться, может ввиду старости и заклиненности, а может какого либо хитрого замка с той стороны, а то и вообще обвала. Мы даже бревно вырубили для тарана — никаких эмоций от бездушной деревяшки. Деревянность двери, как и отсутствие реакции на наше воздействие вновь подтверждало предположение нашего знатока о магической составляющей этого убежища. Ну не могло дерево просто так выдержать такой период времени и остаться настолько основательным без магии. Комната однозначно была расценена обществом как место нового обитания. И в первую ночь в нём у меня крутились забавные мысли: а что было бы, если бы я не вышел к ним? Они конечно не идеал дружбы, но полез бы я ради Чустама в эту яму? Да и само понятие дружбы, если честно, претерпело в моём мировоззрении некоторые корректировки. Я уж точно не рассматривал её как безоговорочную помощь в сложной ситуации — своя шкура завсегда дороже. Ещё витали мысли о Звезданутом. Как он там, привязанный к дереву? Поймав себя на глупости размышлений, захотелось крикнуть: лоша-ад-ка-а!
Глава 13
Утро началось, не смотря на новое место, с созерцания Чустама у очага.
— Ты вообще спишь когда-нибудь? — спросил я шёпотом.